Отныне и вовек - Даниэла Стил

— Подождите пару месяцев. Кроме того, это — плохаяпримета. — Астрид, казалось, была не в своей тарелке. — А что заинтерес к товарам для матерей?

— Решила, что если уж сама не стану матерью, то будунаслаждаться ролью тети. Кроме того, захотелось напроситься в крестные.

Астрид засмеялась, Катсуко тем временем аккуратно свернулаплатья и уложила их в коробку с желтой оберточной бумагой. Кэт бросила взглядна Джесси, но та встала, чтобы уйти.

Неожиданно она почувствовала себя одинокой. Впервые в жизниодинокой без ребенка. А почему бы и нет? Джессика предположила, что это потому,что она была готова вновь кого-то любить.

— Джесси, она будет в восторге. А кто сказал, что тыникогда не будешь матерью?

Катсуко была сбита с толку. Впервые Джесси открыто говорилао детях. Кэт подозревала, что она приняла какое-то решение в отношении детей,но Джесси редко раскрывала свою личную жизнь. Однако сейчас она, похоже, былане прочь поговорить. У нее не было больше Яна, которому можно поплакаться вжилетку. В последнее время она, казалось, искала, кому бы излить душу. Джессикасела, прежде чем ответить.

— Я говорю, что никогда не буду матерью. Разве вы невидите, что у нас творится в последнее время? Глядя на теперешнюю молодежь, яне стала бы агитировать за потомство.

Они должны это искоренить!

Две ее собеседницы засмеялись, Джесси одним глотком допилакофе.

— Слабоумные, болваны, простофили и кретины. Не говоряуже о тех, кто одурманил себя наркотиками. Сукины дети, обманывающие своих жен,и типы, не обладающие чувством юмора! Вероятно, вы ждете от меня, что я выйдузамуж и рожу от кого-нибудь из этих милашек, а? — Затем ее лицопосерьезнело. — Кроме того, я слишком стара.

— Не смеши людей. — Астрид заговорила первой.

— Нет, честно. К тому времени, когда я наконецсоберусь, мне будет тридцать четыре — тридцать пять. Слишком много.

Нужно рожать в том возрасте, в каком сейчас Зина. Сколькоей? Двадцать шесть — двадцать семь?

Катсуко задумчиво кивнула и задала Джесси вопрос не в бровь,а в глаз:

— Джесси.., сожалеешь, что у вас с Яном не было детей?

Прежде чем она ответила, повисла длинная пауза, и Астридиспугалась, что Джесси выйдет из себя, но, к счастью, этого не случилось.

— Не знаю. Может быть. Возможно, это — единственное,что я могу сказать, потому что я страшно от него далеко. Грустно: прожить такмного лет с мужчиной и в результате — ничего.

Какие-то книги, цветы, мебель, сломанная машина. Но ничегоподлинного, вечного, ничего, что говорило бы о семье.

В ее глазах стояли слезы; она пожала плечами и встала.

Джесси избегала их взглядов и, приняв деловой вид,направилась обратно в свой кабинет.

— Так бывает. А теперь вернемся к работе. И, Кэт, незабудь сразу послать платья Зине.

Они не видели ее до ленча, за все время ни Астрид, ни Кэт исловом не обмолвились о разговоре.

Но в целом они были счастливы. Джесси была неугомонной,сердилась на мужчин, с которыми встречалась, но не чувствовала себя несчастной.Они не причиняли ей душевных страданий, в ее жизни не было кризисов. Астридвстречалась все с тем же человеком, с которым познакомилась ранней весной. Онаполучала от новой страницы своей жизни больше удовольствия, чем ей хотелось быв этом признаться. Он водил ее по театрам, коллекционировал работы неизвестныхмолодых скульпторов и имел небольшой домик в Мендочино, где они проводилиуик-энды, поэтому Джесси не видела подругу с пятницы до понедельника.

Джесси тоже была загружена по горло: по субботам онаработала в «Леди Джей», и у нее всегда имелся новый кавалер.

Проблема заключалась в том, что среди них не было старогознакомого — того, кого она знала достаточно долго, чтобы чувствовать себя с нимкомфортно. Она устала от постоянных объяснений. Да, я катаюсь на лыжах. Да,играю в теннис. Нет, я не люблю ходить пешком. Да, я вожу машину. Нет, у менянет аллергии на моллюсков. Я предпочитаю твердые матрасы, ношу узкие туфливосьмого размера, платья десятого размера, во мне пять футов и десять споловиной дюймов, мне нравятся кольца, сережки, ненавижу рубины, люблюизумруды…

Сродни поиску новой работы.

У нее вновь нарушился сон, после отдыха на ранчо онадержалась подальше от снотворного и транквилизаторов. Джесси понимала, чтотаблетки — не выход.., и однажды.., однажды.., появится кто-то, и она попроситего остаться. Может быть. Она даже учла вероятность того, что никто так и непоявится. Никто, кого она могла бы полюбить. Ужасная мысль.

Неожиданно она начала сильно сожалеть о том, что у нее небыло детей. Она всегда считала, что располагает правом выбора. Теперь весь еевыбор ушел в никуда.

Но, наверное, это не имело значения. Джессике сталолюбопытно, пережила ли она уже все, что было отпушено на ее долю судьбой. Семьлет с Яном, взрыв в конце супружеской жизни, бутик, новые друзья. Вероятно, таконо и есть. В ее теперешнем существовании была монотонность, успокоение иотсутствие цели. Все, что ей нужно было сделать, укладывалось в следующее:встать, пойти на работу, пробыть в магазине весь день, закрыть его в половинешестого, вернуться домой и переодеться, с кем-нибудь поужинать, пожелатьспокойной ночи и лечь спать. А на следующий день все повторится. Она устала, ноне была подавлена. Джессика не была счастлива, но не испытывала страха иодиночества.

Через Мартина Ян прислал весточку: он просил не продаватьдом, если в этом возникнет необходимость, он выкупит ее половину, ему нехотелось отдавать его в чужие руки. Так Джессика и продолжала в нем жить, нотеперь это было всего лишь жилище. Она поддерживала в нем порядок, он отвечалее запросам, отличался комфортом, был знаком до мелочей.

Она собрала все вещи Яна, сложила их в его кабинете изаперла дверь. После чего в доме пропала половина его былой индивидуальности.

* * *

— Доброе утро, мадам. Хотите, устрою свидание? —Астрид вошла в магазин с букетиком ландышей. — Господи, какой у тебямрачный вид.

Джессика попыталась улыбнуться и поморщилась, сожалея о том,что накануне вечером они допили бутылку белого вина. Джесси было приятно видетьАстрид в приподнятом настроении.

— Ладно, мисс Солнечный свет. Что за свидание? —Она улыбнулась. Невозможно было без улыбки смотреть на Астрид.

— С мужчиной.

— Надеюсь. Ты хочешь сказать, свидание вслепую?

— Нет, думаю, он не слеп, Джессика. Ему только тридцатьдевять. — Женщины рассмеялись, и Джессика пожала плечами.

— Хорошо, почему бы и нет? Каков он из себя?

— Очень милый, но не очень высокий. — Астридосторожно посмотрела на Джесси. — Это имеет значение?