Филантропы в рваных штанах - Роберт Трессел

они преисполнены истинной веры, они договорились, что их собрание должен охранять полицейский, который, как они утверждали, защитил бы их от «темных сил». Не будем осуждать того, кому пришло бы в голову, что если эти люди действительно считают себя верующими в бога, им бы следовало положиться на могущество «светлых сил», в которые они так горячо веруют, и в них искать защиту, а не утруждать себя обращением за помощью к столь «мирской» силе, как полиция.

Путь Слайма после собрания домой пролегал мимо «Клуба крикетистов». Когда он приблизился к этому заведению, ему захотелось узнать, там ли еще Истон, но зайти и посмотреть он не рискнул, так как выходившие оттуда могли его увидеть и подумать, что он заходил туда выпить. Но когда он поравнялся с пивной, кто-то открыл дверь и вошел. Слайм взглянул в открытую дверь и увидел Истона и Красса в окружении незнакомых ему людей. Они пили и вовсю веселились.

Слайм заторопился прочь. Похолодало, и ему хотелось поскорее попасть домой. Когда он подошел к трамвайной остановке, он увидел вдали вагон и решил подождать, чтобы доехать домой на трамвае. Но когда трамвай пришел, в нем оказалось лишь одно или два свободных места, и, хотя он попытался взобраться на подножку, ему не повезло. После минутного раздумья он решил, что лучше пойти пешком, чем стоять здесь и ждать следующего трамвая. Он тронулся в путь, но вскоре увидел небольшую толпу на противоположной стороне улицы возле пустующего дома. Хотя он спешил, он все же перешел улицу посмотреть, что случилось. Там стояло человек двадцать, а в центре, у изгороди, три или четыре женщины, которых Слайм не мог разглядеть, хотя и слышал их голоса.

− Что случилось? − спросил он у мужчины, стоявшего с краю.

− Да ничего особенного, − ответил тот. − Молодая женщина потеряла сознание. Может, заболела, а может, и того − перебрала.

− А на вид вполне порядочная молодая особа, − сказал другой.

Несколько парней в толпе развлекались, отпуская пошлые шутки по адресу этой молодой женщины. Они притворялись, будто очень ей сочувствуют, и веселили таким образом народ.

− Кто-нибудь ее знает? − спросил мужчина, к которому обратился Слайм.

− Нет, − ответила женщина, стоявшая немного поглубже в толпе. − И она не говорит, где живет.

− Ей, наверно, станет лучше после стакана содовой, − сказал какой-то другой человек, расталкивая локтями окружающих, чтобы выбраться из толпы.

Когда этот человек ушел, Слайму удалось немного протолкнуться вперед, и он невольно вскрикнул от удивления, увидев Рут. Она была очень бледна и казалась больной. Одной рукой она цеплялась за изгородь, в другой держала кошелку с продуктами. Рут уже пришла в себя и чувствовала страшный стыд, оттого, что ее со всех сторон окружали незнакомые люди. Она слышала, что некоторые из них смеялись и подшучивали над ней. Ее охватило чувство огромного облегчения и благодарности, когда она увидела знакомое лицо Слайма и услышала его дружелюбный голос. Он пробился к ней через толпу.

− Я дойду теперь домой сама, − с трудом произнесла она в ответ на его настойчивые расспросы. − Помогите только донести эти свертки.

Он настоял, чтобы она отдала ему и сумку и свертки, и толпа, решив, что это ее муж, начала расходиться. Один из шутников на прощание громко заметил: «Представление окончено!»

До дома было семь минут ходу. Поскольку улица, по которой они шли, не сияла ослепительными огнями, Рут почти все время опиралась на руку Слайма. Войдя в дом, она сняла шляпу, и он усадил ее в кресло возле ярко пылавшего камина и посвистывающего на крюке чайника, потому что перед уходом Рут засыпала огонь мелким углем и золой.

Малыш все еще спал в колыбели, но его сон был, очевидно, не совсем спокойным − он стянул с себя все пеленки и лежал голый. Рут покорно подчинилась, когда Слайм велел ей сесть, и, бессильно откинувшись на спинку кресла, наблюдала за ним из-под полуприкрытых век. Она слегка покраснела, когда он проворно укрыл спящего ребенка простынкой и поудобнее уложил его на кроватке.

Теперь Слайм занялся камином. Поставив чайник на огонь, он сказал:

− Когда он закипит, я дам вам крепкого чаю.

По пути домой Рут рассказала Слайму, как она очутилась в таком состоянии. Полулежа в кресле и сонно наблюдая за ним, она с ужасом думала, что бы с нею было, если бы он не встретился ей.

− Вам лучше? − спросил он, глядя на нее сверху вниз.

− Да, спасибо. Я очень хорошо себя чувствую, только боюсь, я доставила вам много хлопот.

− Нет, нет. Мне это совсем нетрудно. Вы бы сняли кофту. Дайте-ка я вам помогу.

Потребовалось очень много времени, чтобы Рут сняла кофту, поскольку, помогая ей, Слайм страстно целовал ее, а она лежала в его объятиях слабая и безвольная.

Глава 25

ПРЯМОУГОЛЬНИК

На следующей неделе работы в «Пещере» быстро подходили к концу, хотя светало теперь поздно, темнело рано, и люди работали только с восьми утра до четырех часов дня, без перерыва на завтрак. Это составляло сорок часов в неделю, так что, если рабочий получал семь пенсов в час, он зарабатывал 1 фунт 3 шиллинга 4 пенса, если шесть с половиной, то 1 фунт 1 шиллинг 8 пенсов, а если пять пенсов, то он получал «королевский» куш-16 шиллингов 8 пенсов за тяжелый труд в течение недели, ну, а тот, кому полагалось 4 с половиной пенса в час, «отхватывал» 15 шиллингов.

И после этого находятся люди, которые имеют наглость утверждать, что причина бедности − пьянство!

Джентльмены, которые разглагольствуют об этом, как правило, тратят на выпивку довольно значительные суммы, причем в их бесполезной жизни это случается каждый день.

Во вторник вечером все помещения, кроме кухни и кладовки, были готовы. Побелку кухни отложили, потому что еще не привезли новую плиту, а кладовку до сих пор использовали как малярку. Наружные работы тоже близились к концу: весь дом был уже один раз окрашен, теперь красили второй раз. По договору все деревянные детали окрашивались три раза, а водосточные трубы, желоба, словом, весь металл − два раза. Но Красс и Хантер организовали дело так, что дерево красили два раза, а железо − вообще один раз. Окна красили в два цвета: рамы − белые, переплеты − темно-зеленые. Все остальное − фронтон, двери, ограда, желоба − было зеленое, эти краски