Филантропы в рваных штанах - Роберт Трессел

встают из могил, − ну, просто мороз по коже! А под картиной − табличка с таким текстом: «Христос − глава этого дома − невидимый участник каждой трапезы, молчаливый участник каждой беседы». Я там работал дня три или четыре, так что выучил текст назубок.

− Что верно, то верно, Раштон своего не упустит, − сказал Филпот.

− Это да, но самое интересное, − продолжал человек на ведре, − самое интересное было, когда о столе прослышал старый Скряга. Он чертовски рассвирепел, что не ему достался этот стол, побежал наверх, отодрал от одного окна жалюзи и велел ученику отвезти их к нему домой, а через несколько дней один из наших плотников прибил их в его спальне.

− И об этом так никто и не узнал? − спросил Истон.

− Ну какие-то разговоры ходили. Агент по продаже пытался узнать, где жалюзи, но Скряга ухитрился доказать, что черное − это белое и что в той комнате никогда и не было никаких жалюзи. Кончилось тем, что фирма получила заказ изготовить новые.

− Я никак не пойму, чей же стол-то был? − спросил Харлоу.

− Хозяина дома, − ответил Уонтли. − Но, по-моему, у прежних жильцов имелась кое-какая собственная мебель, которую они хотели поставить в зале, где был этот стол. Вот они и вынесли его в чулан. А когда уезжали из дома, по-моему, просто не захотели себя утруждать и отнести его на место. На стене остался след, где он был когда-то прикреплен, но во время ремонта лестницы мы оклеили это место обоями, и, вероятно, ни хозяин, ни подрядчик ни разу не вспомнили об этом столе. Словом, Раштону все сошло с рук.

Другие рассказали еще несколько подобных историй о махинациях хозяев, на которых им приходилось работать, но через некоторое время разговор вернулся к предмету, более всего занимавшему их мысли, − о предстоящем увольнении и о том, что другой работы не найти − вон какое множество людей маются давно уже без дела.

− Есть вещи, которых я не могу понять, − заметил Истон. − Дела с каждым годом идут все хуже. Сейчас, кажется, заказов вдвое меньше, чем в прошлом году, да и те, что есть, выполняются тяп-ляп, словно заказчики не в состоянии оплатить качественную работу. Верно?

− Верно, − сказал Харлоу, − так оно и есть. Ну, посмотрите хотя бы, как отделаны эти дома на Большой аллее. Сейчас все дороже, чем раньше. Взять хоть бы шторы на окнах в столовых и гостиных − сплошь затканы золотом. Как же так, такой богатей шторы позолотой расшивает, а за ремонт дома хочет платить никак не больше, чем за штору.

− Сейчас, кажется, у всех с деньгами плоховато, − сказал Филпот. − Я, черт меня побери, не понимаю, в чем тут дело, но это так.

− Попросил бы Оуэна, он бы тебе объяснил, − заметил Красс, презрительно хмыкнув. − Он-то знает, в чем причина бедности, да никому не хочет рассказать. Ведь давно уже обещает объяснить нам, что это такое, да все никак не соберется.

Крассу все не подворачивался подходящий случай продемонстрировать вырезку из «Мракобеса», и он надеялся повернуть разговор так, чтобы наконец это сделать. Но Оуэн не отозвался, а продолжал читать газету.

− В последнее время у нас совсем не было лекций, − обиженно сказал Харлоу. − По-моему, пора уже Оуэну объяснить, в чем причина бедности. Мне просто не терпится это узнать.

Все рассмеялись.

* * *

Когда Филпот доел свой обед, он вышел из кухни и вскоре вернулся с небольшой стремянкой, которую поставил в углу ступеньками к стене.

− Сын мой! − вскричал он, обращаясь к Оуэну. − Вот твоя кафедра.

− Да-да-да, поднимись на нее! − подхватил Красс, нащупывая газету в жилетном кармане. − Скажи нам, темным людям, откуда берется бедность?

− Эй, послушай, − закричал человек на ведре. − Залезай-ка поскорей на кафедру и прочти нам проповедь.

Поскольку Оуэн не отвечал на приглашения, все начали улюлюкать и гоготать.

− Давай, приятель, − шепнул Филпот, для пущей убедительности подмигнув Оуэну большим, выпуклым глазом. − Давай, хоть смеха ради, ну, надо же время убить...

Когда Оуэн поднялся на ступеньки, к большому удовольствию Красса, все захлопали в ладоши.

− Вот это человек, − сказал Филпот, обращаясь к собравшимся. − К нему не надо подольщаться, его не надо пугать, с ним можно поладить только по-хорошему, вот он какой лектор. Если бы не я, он бы сроду не стал выступать.

Филпота единогласно избрали председателем. Его кандидатуру предложил Харлоу и поддержал человек на ведре. А Оуэн между тем начал:

− Господин председатель, джентльмены! Поскольку мне пока еще не приходилось выступать публично, я лишь после больших колебаний осмелился обратиться к столь представительной, изысканной, светской и, судя по всему, проницательной аудитории, которую мне выпала честь сегодня лицезреть. (Аплодисменты.)

− Один из лучших ораторов, каких я только слышал, − громким шепотом сказал человек на ведре председателю, который сделал ему знак заткнуться.

Оуэн продолжал:

− В предыдущих лекциях я пытался вас убедить, что деньги сами по себе не представляют ценности и практически ни на что не пригодны. Боюсь, что это мне не удалось.

− Ничего подобного, дружище, − насмешливо заметил Красс. − Мы все теперь именно так и думаем.

− Знаете что, − крикнул Истон. − Если бы сейчас сюда зашел какой-нибудь тип и предложил мне за так фунт стерлингов, я бы не взял.

− Я тоже, − заявил Филпот.

− Однако факт остается фактом независимо от того, согласны вы с ним или нет. Например, человек имеет достаточно денег, чтобы в Англии считаться богачом, и вот поедет он в какую-нибудь страну, где более высокая стоимость жизни, и окажется − он беден. Или, предположим, человек очутился в стране, где все жизненные блага вообще не продаются. Поэтому правильней будет сказать, что богат не тот, у кого много денег. Богат тот, кто пользуется многими вещами, созданными трудом. Бедность же − это не безденежье, а отсутствие необходимых вещей и удобств, или, другими словами, отсутствие Благ Цивилизации, которые, как нам известно, все без единого исключения созданы трудом. Уж не знаю, согласитесь ли вы с тем, что я еще скажу, или нет, но мне кажется, вы должны признать, что в настоящее время мы находимся именно в таком состоянии. Мы не пользуемся в полной мере благами цивилизации.