Падение Башни Искушения - Аньинь Ду

все неожиданно оказываемся неразрывно связанными с императорским двором. – Слова Цзялянь были наполнены тоскливой злобой и беспомощностью.

Мэй Сюэи прекрасно понимала ее – как были схожи их чувства! Если бы существовал другой выход, кто согласился бы залезть в этот дворец, глубокий и темный, как колодец, чтобы попусту потратить свои лучшие годы? Она слегка прокашлялась, чтобы не позволить себе попасть в водоворот огорчений.

– Хуаньпэй, свари в прошлогодней талой воде бурый сахар, который привезли с Биндао, и подай супруге Мужун, чтобы она согрелась, – предусмотрительно распорядилась Мэй Сюэи, отослав обеих служанок – Хуаньпэй и Фэнъи – на кухню.

– Сестрица, а где находится Биндао? Неужели он и впрямь весь покрыт льдом и снегом? Какие там лакомства есть, какие увеселения и какие диковинки? – Цзялянь распахнула большие, как ягоды черного винограда, глаза и один за другим обрушила на Сюэи вопросы.

– Биндао находится в далекой северной пустыне, там распростерлись величественные горы Сюэшань[97], в которых водятся крепкие ледяные козлы, там же растет бурый сахарный тростник, сладкий, как мед. Когда наступала зима, матушка заваривала чай из бурого сахара и талой воды, тушила мясо горных козлов с черным перцем. Мясо ледяных козлов белое и чистое по цвету, точно снег, оно нежное, а вкус у него отменный! Вот только матушка и батюшка уже умерли.

Вопросы Цзялянь вызвали у Сюэи тоску по родине, она еще ни с кем в открытую не говорила о своем прошлом на Биндао. Вспомнив ушедших родителей, вспомнив названого отца Юйчи Гуна, который вырастил ее, который был для нее опорой, как и она для него – поддержкой, она не смогла сдержать слез и горько заплакала.

– Оказывается, у нас обеих тяжелая судьба, обе мы лишились батюшки и матушки. – Услышав историю Сюэи, Цзялянь растрогалась, так как сама прошла через подобное. По ее лицу покатились слезы, они капали в печь и испарялись в огне без следа.

Мэй Сюэи холодно смотрела, как она скорбно плачет, но не пыталась утешить ее. Они обе были женщинами совершенно одинокими и вынужденными бороться за выживание в этом дворце. Само существование каждой из них было угрозой для другой.

– Ну, полно тебе, сестренка Мужун. Ты пришла во Дворец Морозных Облаков поздней ночью, невзирая на сильный ветер, неужто хочешь попросить меня о чем-то? – Мэй Сюэи поправила прическу и спросила, как это бы сделала старшая сестра; в ее словах таился подвох.

– Сестрица мудра. Как у меня живот вырос, так я целыми днями ничего не делаю. И тут мне пришло в голову помолиться за его величество, попросить Будду благословить его. Поэтому я и решила попросить сестрицу, так искусно владеющую кистью, нарисовать для меня изображение Курукуллы. Сестрица, окажешь ли ты для меня такую честь? – охотно ответила Цзялянь, живо объяснив все в подробностях.

– Премного благодарна тебе, сестренка, что ты так высоко оценила мои навыки и не презираешь их за неуклюжесть. Есть ли у тебя какие-то пожелания относительно цветовой гаммы? – радостно ответила Мэй Сюэи, польщенная тем, что ее работы были оценены по достоинству.

– Хм, пускай будет красный, – склонив голову набок и немного подумав, ответила Цзялянь.

– Красный? Ярко-красный, алый, розовый, бордовый, малиновый, цвет красного апельсина или персиковый? Какой оттенок красного тебе по душе?

Сюэи без запинки перечислила множество разнообразных оттенков красного, сердце ее сжималось от страха. Больше всего в жизни она боялась красного цвета, особенно кроваво-красного.

– Мне нравится такой оттенок, который подчеркивает мужественность и твердость. Сестрица, что это за цвет, как ты считаешь? – Глаза Цзялянь были чистыми, а выражение лица решительным.

У Мэй Сюэи упало сердце. А эта девчонка и впрямь обладает недюжей внутренней силой, она стойкая и умеет скрывать свои истинные чувства. Едва ли Мэй Сюэи могла с ней соперничать.

– Думаю, подойдет цвет киновари, картину я напишу на доске, обтянутой шелком. Сестрица, когда тебе нужна готовая работа? – Она притворилась невероятно заинтересованной и продолжила себя вести как ни в чем не бывало.

Если бы можно было выбирать, то она желала только одного: быть обычной художницей в Шитоучэне, заботиться о названом отце, любить друг друга и состариться вместе.

– Хм, тут я не смею настаивать. Рисуй, когда тебе будет удобно, а как закончишь, я пришлю служанку забрать картину. Благодарю за труды! – Цзялянь ласково и простодушно улыбнулась, достала из рукава обитую пурпурным сатином шкатулку для украшений и передала Мэй Сюэи.

– Ну зачем же ты так, будто мы чужие? – Та не смела принять подарок, но противиться решительности Цзялянь было невозможно.

Неохотно она все же взяла шкатулку и открыла. Изнутри та была отделана качественным шелком, на котором лежали изящные серьги тонкой работы из зеленого нефрита, нанизанного на длинные золотые нити. Мэй Сюэи влюбилась в эти безделушки и про себя восхитилась: а эту девчонку Мужун и впрямь нельзя недооценивать.

Хуаньпэй и Фэнъи принесли сваренный в талой воде бурый сахар, от отвара валил густой пар. Протянув руку, Сюэи взяла одну пиалу и передала ее Цзялянь. Та лишь слегка пригубила напиток, отдала пиалу Амань и поднялась, откланиваясь.

– Сестрица Мэй, нам уже пора. Благодарю тебя за труды!

– Ну что ты! Будь осторожна по пути домой. Как я закончу картину, сразу же пришлю людей уведомить тебя. – Ночь стояла глубокая, а потому Сюэи не стала уговаривать Цзялянь задержаться подольше.

Хуаньпэй открыла дверь, в комнату ворвался сильный ветер, зашелестел одеждой присутствующих, вздымая волны на ткани.

– Какой ветер сильный! Может, останешься на ночь? – Ласковой улыбкой Сюэи разрешила неловкую ситуацию.

– Такой поздней ночью гости только утомят вас, – проворно отреагировала служанка Амань.

Мэй Сюэи согласно кивнула головой. У незаурядных господ и слуги необычные.

С радостным смехом и шутками гости распрощались. Дождавшись, пока Мужун Цзялянь и ее две служанки уйдут, Мэй Сюэи снова заняла свое место у печи и, грея руки, сказала:

– Хуаньпэй, вскипяти кувшин «Сладкого зеленого источника» и подогрей баранины. Воспользуемся этой ветреной ночью, одолженными угощениями и подаренным названым батюшкой крепким вином и попируем вдвоем на славу!

– Вот славно! У моей госпожи редко бывает настроение пировать, так что я с радостью присоединюсь к вам.

Хуаньпэй радостно достала кувшин с вином, растопила печь и поставила кипятить воду – Дворец Морозных Облаков слишком долго был в тишине, необходимо веселое застолье, способное пробудить его.

Когда со свечей срезали нагар, они засияли с новой силой, и освещенные их пламенем госпожа и служанка уселись друг напротив друга. После третьей чарки Мэй Сюэи опьянела, ее лицо порозовело, а внутри стал подниматься жар. Она скинула расшитые туфельки и шелковые чулки,