Падение Башни Искушения - Аньинь Ду

Радостных Голосов беременна. Императрицей становится та, кто дарит государю детей, а у тебя ничего нет. На одном лишь обожании его величества далеко не уедешь.

– Сестрица, к чему превозносить успехи других и падать духом? Забеременеть еще не значит родить, нужно еще полгода. Неужели, объединив твои таланты и мою сноровку, мы не сможем ее обойти? Ни за что не поверю! – Глаза Цинь Хуа источали пугающий блеск коварного замысла.

Вот уж действительно – глупцы ничего не боятся, непуганая она, вот и говорит что попало.

– Сестрица, неужто ты забыла о Цин Няоло? – Цинь Хуа, боясь, как бы Мэй Сюэи не струсила в решающую минуту, решила напомнить ей о прошлом.

Как она могла забыть печальный финал Цин Няоло? Они ведь вдвоем разыграли этот спектакль.

– Ее сослали в Ледяной дворец, и теперь ей уж никогда не вернуть то, чего она лишилась, – злорадно улыбнулась Цинь Хуа, прикрыв рот рукой.

Мэй Сюэи так и не привыкла к ее распущенному и подлому поведению. Хриплым голосом она предостерегла ее:

– Цин Няоло погубило то, что она слишком верила в силу чувств его величества к ней, недооценила своих врагов и была чересчур дерзкой. Она осмелилась втянуть бывшего любовника в свои замыслы и открыто бросила вызов государю, и то и другое – тягчайшее преступление, караемое смертью!

– Верно, привязанность государя переменчива, а его жизнь неприкосновенна. – Цинь Хуа все поняла, улыбка сошла с ее лица, она не смела торопить Сюэи.

– Сестрица, подсоби мне, когда я стану императрицей, то не забуду тебя. – Повернувшись к ней лицом, Цинь Хуа прибегла к старым уловкам – схватила Сюэи за руку и взмолилась, раскачивая ее.

– Как же ты собираешься отблагодарить меня? – решила уколоть ее Мэй Сюэи. Как ни крути, сначала надо немного пошутить, чтобы успокоить ее и отвлечь внимание.

– Я отпущу тебя в Шитоучэн, награжу в придачу дорогими подарками и устрою вам с главнокомандующим пышную свадьбу! – У самодовольной Цинь Хуа язык был и впрямь без костей.

– Вздор!

Улыбающееся лицо Мэй Сюэи резко ожесточилось, в припадке гнева ее взгляд заледенел. Она размахнулась и, со всей силы отвесив Цинь Хуа пощечину, завопила, скрежеща зубами:

– Ты и вправду полная дура, и от этой дури тебя ничем не вылечить! Мы в императорском дворце, а я как-никак супруга его величества, его женщина, а главнокомандующий – слуга государя. Ты что же, хочешь своей болтовней обречь на гибель меня и главнокомандующего?

– Сестрица, умерь свой гнев, я вовсе не это имела в виду! Я признаю свою ошибку и более не посмею ее совершить! – Совершенно растерявшаяся Цинь Хуа опустилась на колени и, дрожа от страха и держась за опухшую щеку, взмолилась о прощении.

Глядя на эту красивую и молодую, но глупую и жалкую девушку, Мэй Сюэи пришлось признать – ее названый отец вновь совершил ошибку. Его радужные надежды, что, войдя во дворец, Цинь Хуа станет ее верной помощницей, так же бесплодны, как если бы он мечтал сам стать императрицей – этот план тоже обречен на провал. Цинь Хуа обладает миловидным личиком да владеет разными трюками, соблазняющими мужчин, но разве этого достаточно, чтобы стать императрицей? Она не обладает ни исключительной изобретательностью, ни надежными приемами, ни смелым сердцем. Неужели она думает, что быть императрицей легко? Получив нефритовую печать, женщина становится кем-то большим, чем просто супругой государя.

Мэй Сюэи сдерживала себя изо всех сил. Будь на то ее воля, она бы тут же собственными руками задушила Цинь Хуа! Однако так было поступить нельзя. Она помогла Цинь Хуа встать, приняла доброжелательное и мягкое выражение лица и дала девушке успокоительную пилюлю:

– Ну, будет, сестренка. Я вспылила и в порыве гнева распустила руки, не принимай близко к сердцу. Ты для меня как родная, если я тебе не помогу, то кому же?

– Спасибо, сестрица, я больше не буду говорить что попало. Ты должна сдержать свое слово и помочь мне. – Потирая разболевшуюся щеку, Цинь Хуа покорно слушала Сюэи.

– Это моя обязанность как старшей сестры, а такой долг священен! Но я прошу тебя быть терпеливой, мне нужно время, чтобы как следует все спланировать, – торжественно поклялась та.

– Какая же у меня чудесная сестрица! – рассмеялась Цинь Хуа сквозь слезы.

– Вот и договорились, сестренка. – Следом за ней Мэй Сюэи приняла загадочный и надменный вид.

Глава 33

Юйвэнь Сюн: битва Бога войны

Победа рождает славу.

Зимний ветер, дувший вдоль дороги на гору Дахэйшань, был похож на острый меч – он пронзал людей насквозь, причиняя сильную боль. Скрывая лицо за черной повязкой, Юйвэнь Сюн в одиночку скакал к пику Дахэйшань, подстегивая коня. На расстоянии в один чжан[99] за его спиной, поднимая клубы пыли, несся преследовавший его младший брат Юйвэнь Кай и его свита. Они отставали, потому что ни один конь не мог сравниться с его буланым скакуном в скорости.

Северный ветер дул стремительно, сбивая с ног. Они проскакали уже час, широкая дорога сменилась узкой тропинкой, посыпанной мелкими камнями. Краем глаза Юйвэнь Сюн заметил, что окрас у леса из масличных сосен совсем не такой сочный, как летом, – деревья стояли пепельно-зеленые, это означало наступление жестоких морозов.

Конь под ним остановился и принялся кружиться на месте, не решаясь вступить в горный лес. Юйвэнь Сюн натянул вожжи, спрыгнул с коня на землю и сорвал с лица повязку, открыв волевое лицо и глаза, не сомкнувшиеся ни разу за всю ночь. Ловко перебирая руками и ногами, он вскарабкался на возвышавшуюся у дороги черную каменную глыбу и, обдуваемый со всех сторон ветром, пристально вгляделся в далекие горные вершины. Ветер свистел в ушах, с шипение вздувал его военную форму, царапал лицо до онемения. Юйвэнь Сюн развел руки в стороны, плотно зажмурил глаза, словно намереваясь помериться силами с ветром, и завопил, как раненый зверь:

– А-а-а! А-а-а!

В одну ночь он обрел славный титул Бога войны, которого всем сердцем желали все без исключения воины Поднебесной. Это вознесло его на пик блаженства, он намеревался безудержно отпраздновать, хвастаясь своим достижением направо и налево. В ту же ночь он потерял Мужун Цзялянь, девушку, которую любил всей душой, а потому оказался ввергнут в бездну горя и отчаяния и хотел лишь залить свою муку вином.

Если бы она не вошла во дворец и не стала супругой его величества, он бы жизнью своей поклялся, что отвоюет ее и сделает своей женой! Он успешно