Князь Владимир - Юрий Никитин

– А разве мы люди? – сказал Владимир. – Мы –наемники. Нанялись за деньги. Мне, к слову сказать, деньги очень нужны.

– И мне нужны, – огрызнулся Олаф. – За деньгия готов убить, зарезать, вбить в землю по уши… Даже закопать живьем. Но когдамне бросают как псу кость…

«У нас еще есть то, – подумал Владимир, – чего нету ромеев. Они гордости не ведают, им поступок невежественного викинга кажетсядиким. Даже мне. Ведь я, наверное, взял бы… Или не взял? Хорошо, что деньги бросилиОлафу!»

Они въехали в небольшой городок. Солнце еще висело над краемземли, воздух был горячий. Прохожих почти не было, появятся с заходом солнца. Втакую жару сидят дома или собираются в харчевнях неспешно выпить кислого вина ипосплетничать.

Постоялый двор выглядел запущенным, как все в империи, но уконовязи стояли оседланные кони.

В харчевне было с десяток столов, старых и пощербленных,стулья и лавки, даже два кресла, явно украдены из более богатого дома. Изоткрытой двери кухни несло запахи пригорелой каши и жареного мяса. Среди двухдесятков местных крестьян, что расположились на весь вечер, не столько пьют иедят, сколько сплетничают и коротают время, Владимир заметил и двух-трехмужчин, что отличались от местных как одеждой, так и поведением.

Олаф подозвал хозяина, велел:

– Принеси-ка нам…

– Пива, – сказал Владимир быстро. И добавилукоризненно: – Как быстро ты забываешь родные обычаи!

Олаф оскорбленно дернулся:

– Вольдемар, вино я однажды и дома пробовал! А здесьего целые бочки!

Хозяин кивнул благожелательно:

– Сорок бочек только в моем подвале. К тому же у менялучшее вино в округе.

– Пива, – сказал Владимир твердо. Олаф началкраснеть от гнева, и Владимир добавил быстро: – А вино возьмем с собой на ночь.Здесь есть свободные комнаты?

– Для солдат базилевса у меня есть отличныепокои, – заверил хозяин.

– Подашь туда два кувшина лучшего вина, – сказалВладимир. – Но сейчас нам нужно пиво, мясо… найдешь гречневой каши?

– Гречневой? А что это?

– Ладно, давай что есть, а то начнем грызть стол.

Хозяин покосился на белые и острые, как у волков, зубыварваров, слышно их по грубой речи, даже улыбаются по-волчьи, поклонился иотступил задом, словно боясь повернуться спиной.

Пиво принесли настолько дрянное, что даже Владимир пожалел освоем заказе. Олаф рассматривал обитателей харчевни с явным намерениемподраться. Владимир заставил себя отхлебнуть теплого пойла, ему было не по себеот пристального взгляда широкого в кости человека, черноусого и со сросшимисяна переносице бровями. Он сидел близко к двери. За тем же столом было ещепятеро, но Владимиру показалось, что по крайней мере двое пришли с этимчеловеком, но виду не показывают. Человек опускал взор всякий раз, когдаВладимир поворачивал к нему голову, не подозревая, что тот продолжаетрассматривать его в полированном металлическом кувшине.

– Что-то никто не показывается, – пробурчалОлаф. – Ты уверен, что твой купец отыщет тебя именно здесь?

– Он так написал… Постой, сейчас что-то будет.

В харчевню вошел еще один посетитель, высокий мускулистыймужчина в запыленном плаще. Под плащом позвякивало железо легкого доспеха. Онзанял место за свободным столом, заказал вина и сыра. Черноусый сказал громко:

– Вот и явился предатель и вор!.. А вы говорили, чтоего совесть загрызет!

Один за столом поддержал:

– Да, он мало похож на загрызенного…

Мужчина в плаще медленно встал, лицо его побагровело.Широкими шагами он направился к говорившим. Владимир увидел, как за двумястолами сразу четверо напряглись, бросили ладони на пояса. У каждого виселитяжелые ножи. Олаф подобрал ноги под себя, насторожился. Не глядя друг надруга, оба уже разделили: двое под правой стеной – забота Владимира, под левой– Олафа.

– Ты, тварь низкорожденная, – сказал тем временеммужчина в плаще четко и раздельно, – если ты готов отвечать за свои слова,то обнажи оружие!

Он отступил и выдернул из ножен длинный узкий меч сизогнутым лезвием. Черноусый поднялся неторопливо, так же неспешно потащил изножен синеватое лезвие:

– Я готов. Наш городок только вздохнет…

Он бросил по сторонам быстрые взгляды. Их мечи взвились ввоздух, но еще до того, как зазвенела сталь, Владимир и Олаф вскочили,развернулись спина к спине. Четверо сидевших по разные стороны харчевни небросились на помощь, как подумал сперва Владимир, в руках были метательныеножи!

Владимир выхватил меч и с криком: «Слава императору!» –бросился на своих, а Олаф, видя, что не успевает, рывком поднял стол и швырнулв другую сторону. Послышался двойной стук: два ножа ударились о летящий на нихдубовый стол, затем там был грохот, крики, стоны. Олаф с наслаждением прыгнулвсем своим немалым весом сверху перевернутого стола. Из-под широкой столешницыдонесся хрип и хруст костей.

Двое с ножами в руках посмотрели выпученными глазами наВладимира, мигом скользнули под стенами в разные стороны и выскочили – одинчерез кухню, где послышались проклятия и звон посуды, другой прыгнул в окно.

– Люди базилевса! – крикнул кто-то.

Схватка на мечах замерла. И для человека в плаще вовремя,ибо еще двое с саблями начали заходить с двух сторон. Сейчас же все четверооглянулись на солдат императорской гвардии, в нерешительности опустили оружие.Владимир сказал строго:

– Именем императора!.. Прекратить, иначе продолжите втюрьме.

– На плахе, – поправил Олаф весело.

Чернобровый с показной неохотой бросил меч в ножны:

– Мы ничем не нарушили законы Божественного императора.

Человек в плаще люто оглянулся на ипаспистов, лицо его былоперекошено злостью. Меч он все еще держал наготове, словно намеревался дратьсяуже не только с тремя, но и с солдатами императора. Стоны и грохот привлеклиего внимание, из-под стола выполз один, голова была в крови. Второго вытащилиза ноги, был в беспамятстве. Глаза плащеносца расширились. Он с недоумениемвзглянул на довольного, как слон, Олафа, поколебался, кивнул с нерешительнойблагодарностью, убрал меч.

Владимир кивком пригласил Олафа за собой. Вышли на крыльцо,оставив тяжелые запахи скверно приготовленной еды и плохого вина. Олаф злосопел, Владимир внезапно засмеялся:

– Дрались десять человек! Мечи, сабли, швыряльные ножи…И ни одного убитого!.. Что с миром делается? Теперь я вижу, что Царьград падетс таким слабым народом.

Олаф прорычал:

– Я знаю, почему паду я!.. Спасая того дурака, мнепришлось опрокинуть стол с моим пивом!.. Я не успел даже лизнуть!