Вьетнамская война в личных историях - Джеффри Уорд

придавало всем вид крайней усталости или даже скользящего безумия».

РАЗ В ТЫСЯЧУ ЛЕТ

В ближайшие недели северные вьетнамцы будут исследовать оборону Кхесани, но полномасштабная атака, в которой Уэстморленд был уверен, так и не состоялась. Его основное предположение оказалось вопиюще неверным: Кхесань будет второстепенным; нападения на города и поселки и военные объекты, которые вот-вот начнутся по всему Южному Вьетнаму, станут «главным событием». «Даже если бы я точно знал, что должно было произойти, — вспоминал начальник разведки Уэстморленда бригадный генерал Филлип Дэвидсон, — это было настолько нелепо, что я, вероятно, не смог бы продать это кому-либо. Зачем противнику отказываться от своего главного преимущества… своей способности быть неуловимым и избегать тяжелых потерь?»

В Ханое предстояло также проверить основные предположения первого секретаря партии Ле Зуана. Чтобы грядущее наступление увенчалось успехом, должны были произойти одновременно два грандиозных события: южновьетнамская «марионеточная армия» должна была рухнуть, а жители южных городов должны были подняться и присоединиться к революции.

«Все наши мысли были сосредоточены на том, чтобы прикончить [врага]», — вспоминал один северовьетнамский генерал. «Мы были опьянены этой мыслью». Другой вспоминал, что «никто не позволял себе сомневаться или даже думать о возможности одержать частичную победу… Мы ни разу не обсуждали… что будем делать, [если] противник контратакует?» «Лозунг звучал так: «Такая возможность выпадает раз в тысячу лет», — вспоминал Ле Конг Хуан, сражавшийся на стороне НФО в Ап-Баке. «Мы были уверены. Нам сказали взять с собой только самую новую форму, когда мы захватим Сайгон». «В некоторых подразделениях, — вспоминал журналист Хай Дык, — энтузиазм был настолько высок, что, прежде чем отправиться к намеченным целям, они уничтожали свои кастрюли и сжигали свои хижины, потому что были уверены, что им никогда не придется возвращаться».

Общие наброски плана наступления были доведены до региональных командиров тремя месяцами ранее, но точные цели и точная дата начала наступления не были окончательно установлены до 15 января. 31 января, ночь между первым и вторым днями Тета, то есть всего через две недели. Даже тогда только те, кто был на самом верху, были посвящены в тайну, опасаясь насторожить врага.

Тет — самый важный праздник во вьетнамском календаре, по-разному отмечаемый людьми любого вероисповедания, праздничный трехдневный промежуток между окончанием трудного сезона сбора урожая и началом весенней посевной. В одночасье открываются специальные рынки, где продаются цукаты, бархатцы, персиковые и кумкватовые деревья. Дома убираются, чтобы устранить любые следы неудач, которые могли омрачить предыдущий год. Дети получают новую одежду и благоприятные красные конверты с деньгами. Готовятся особые блюда и делаются специальные подношения предкам. Прежде всего, это ежегодное семейное собрание, и традиция требует, чтобы обе стороны соблюдали прекращение огня, чтобы позволить войскам, не размещенным в слишком отдаленных точках, присоединиться к своим семьям на празднике. К 30 января должно было вступить в силу неофициальное 36-часовое перемирие, согласованное обеими сторонами. Тысячи солдат ВСРВ будут дома на праздники.

Генерал Хюинь Конг Тан был субрегиональным командующим ФНО в провинции Лонг Ан, в западной части дельты Меконга. Ветеран войны с французами, он несколько недель работал над подготовкой своих войск к нападению на Сайгон. Он знал, что должны были делать его люди, но еще не знал, когда они должны были это сделать. «Предстояло выполнить горы работы, — вспоминал он. Некоторые подразделения были недоукомплектованы, и ему приходилось рыскать по сельской местности в поисках юношей, некоторым было всего тринадцать лет. Не хватало оружия, чтобы обойти. Части подкрепления, обещанные начальством НФО, так и не появились. География города, который его люди должны были помочь захватить, была загадкой для многих из них. «Мы не знали ситуации на окраинах и в центре города, — вспоминал он, — поэтому нам пришлось посылать кадры для связи с нашими людьми, которые действовали в этих районах».

Несмотря на все препятствия, с которыми он столкнулся, генерал Тан верил в тех, кто руководил революцией. «Несмотря на то, что перед нами стояли всевозможные проблемы,… атмосфера была очень восторженной… Наш энтузиазм был основан на нашем понимании того, что на этот раз полная победа была обеспечена. Несмотря на то, что мы не нашли решения всех наших проблем, все считали, что это всего лишь локальные трудности, с которыми сталкиваются только наши отдельные части… Наше руководство на национальном уровне, наше начальство тщательно просчитывало это наступление. Конечно, они приняли бы это решение только в том случае, если бы были уверены, что мы выиграем, потому что это было важное решение — это была не одна единственная битва, которую нужно было провести только в одном месте… Пока наши приготовления проводились в срочном порядке, никто еще не знал точной даты наступления… [Когда] и Радио Освобождения, и Радио Сайгона объявили о прекращении огня, которое продлится несколько дней, чтобы позволить населению отпраздновать Новый год в традиционной манере, [мы] подумали об этом. означало, что любая атака должна быть начата после Тета.

Тем временем силы США и ВСРВ продолжали вести дела более или менее в обычном режиме. С момента прибытия во Вьетнам капрал морской пехоты Билл Эрхарт патрулировал районы Хойан и Донгха, пережил бои на площади Лезернек и выдержал тридцать три дня под спорадическими артиллерийскими обстрелами в Контиен. «В конце января нас вернули в Фубай, на большую базу морской пехоты, расположенную к югу от Хюэ, — вспоминал он. «Мы непрерывно работали в полевых условиях около четырех месяцев. Так что мы собирались вернуться и отдохнуть и переоборудоваться, перевооружиться. Я полагаю, что в этот момент у меня есть месяц, чтобы идти. Я дома свободен. Когда вы начинали быть «карликом с двузначным числом», и у вас оставалось девяносто девять дней, вы делали краткосрочный календарь — который обычно был на развороте «Плейбоя» — и буквально рисовали эти девяносто девять дней. маленькие сегменты на нем. И каждый день вы заполняли сегмент. Они были пронумерованы. Идея заключалась в том, что когда вы заполнили свой краткосрочный календарь, вы вернете его миру [в Соединенные Штаты] и обменяете на настоящий. Так что у меня был этот краткосрочный календарь. У нашего оперативного офицера, майора Мерфи, была такая же дата ротации, как и у меня. Затем у нас появился новый офицер S2, капитан Блэк. И самое первое, что он делает, это говорит: «Это неуместно. Сними это. Итак, майор Мерфи оборачивается и говорит: «Капитан, это мой короткий календарь. Капрал Эрхарт поддерживает его для меня. Этот капитан выглядел так, словно только