Вьетнамская война в личных историях - Джеффри Уорд

дома. «Молодой парень лет восемнадцати приставил [мачете] к моей шее», — вспоминала она. «Он собирался разрубить его, но я умоляла сохранить мне жизнь. Мои дети… кричали и кричали. Вождь ждал снаружи. Он крикнул через дверь: «Чего ты ждешь? Просто ликвидируйте ее, чтобы мы могли уйти. Не трать время на болтовню. Молодой человек сжалился над женщиной и велел ей спрятаться, но предупредил, что если он увидит ее снова, у него не будет другого выбора, кроме как убить ее.

Таксист вспоминал, что, когда партизаны вышли на его улицу, «они обезглавили трех человек и оставили их тела и головы лежать в кофейне». На следующий день они убили еще троих. «Я не знаю, какие преступления совершили эти люди. Я только видел, как вьетконговцы бросали свои трупы на улицу и запрещали кому-либо проходить мимо этого места».

В одном районе, вспоминает другой житель, они выгнали всех из домов, чтобы они выступили в качестве присяжных в так называемых «народных судах», перед которыми предстали те, кого они обвиняли в сотрудничестве с правительством. «ВК обратился к народу: «Если вы говорите, что эти люди виновны, мы их накажем; если вы скажете, что они невиновны, мы их отпустим». Люди сказали: «Невиновен», значит, вьетконговцы никого в нашем районе не убивали».

Отряды пропаганды с мегафонами скандировали: «Соотечественники, встаньте и помогите нам свалить Кая и Тьеу». «Ночью они приходили в каждый дом, — вспоминал один мужчина, — призывая людей… выйти на улицы и выйти на демонстрации. Они сказали людям снять [южно-вьетнамские] флаги и поднять флаги НФО, потому что они уже освободили столицу. Никто не откликнулся на их призыв. Никто не вышел на улицы, и никто не поднял флаг НФО». Жена водителя велорикши говорила за многих: «Это война между двумя сторонами, и это их дело. Мы будем подчиняться обеим сторонам, когда их попросят».

«Гражданское население очень хорошо относилось к нашим войскам, когда сталкивалось с нашими людьми, — вспоминал командующий НФО генерал Хюинь Конг Тан, — но мы никогда не видели массовых демонстраций… Мы не играли вспомогательную роль в восстании массы, как мы и думали… Темп продвижения наших передовых батальонов стал замедляться… Наши запасы боеприпасов уменьшались день ото дня… Между тем политическая борьба, которую должны были начать студенты и массы, все еще не явился... Какие условия среди масс и студентов в Сайгоне привели наш народ к выводу, что миллионы людей кипят революционным рвением и готовы пожертвовать всем ради дела независимости и свободы?»

Некоторые жители Сайгона, ошеломленные тем, что война сейчас идет на якобы безопасных улицах их столицы, предположили, что этому должно быть зловещее объяснение: иначе как Соединенные Штаты со всей своей огневой мощью могли допустить это? Распространился слух, что американцы намеренно позволили врагу войти в Сайгон и другие города, чтобы заставить президента Тьеу вести переговоры с НФО, чтобы войска США могли вернуться домой. Эта беспочвенная история была настолько широко распространена, что послу Банкеру пришлось бы транслировать официальное опровержение.

НЕПРЕРЫВНЫЙ КОШМАР

В Белом доме были так же ошеломлены происходящим во Вьетнаме, как и полевые командиры. Президент председательствовал на своем обычном обеденном совещании по вторникам, когда он получил эту новость. Присутствовали «только руководители» — Дин Раск, Роберт Макнамара, Уолт Ростоу, глава ЦРУ Ричард Хелмс, генерал Уилер и, в данном случае, Кларк Клиффорд, только что утвержденный в качестве нового министра обороны, но официально не назначенный на должность до марта. 1.

Обсуждение за обедом было сосредоточено на Кхе Сане — «навязчивой идее» президента, как вспоминал Клиффорд. Генерал Уиллер предложил уполномочить генерала Уэстморленда сообщить правительству Сайгона, что он планирует морское вторжение в Северный Вьетнам. Уилер был уверен, что коммунистические шпионы в высшем командовании Южного Вьетнама сообщат об этом своим хозяевам в Ханое, которые затем бросят войска из Кхесани для защиты своего побережья. Клиффорд выступил против того, что он назвал «этой странной идеей»: «она может легко просочиться, иметь неприятные последствия или привести к реальному наземному бою в Северном Вьетнаме». Но Макнамара подумал, что эту идею стоит изучить. Так же поступил и президент.

Вошел помощник и вручил Уолту Ростоу записку. Ростоу вышел из комнаты и вернулся с тем, что Клиффорд назвал «драматическим объявлением»: «Мы только что получили экстренное сообщение из Национального военного командного центра. Нас сильно обстреливают из минометов в Сайгоне. Пострадали президентский дворец, наши военные объекты, американское посольство и другие части города».

Последовала тишина, прерванная президентом: «Это может быть очень плохо».

Генерал Уиллер заверил всех, что беспокоиться не о чем. В Сайгоне постоянно случались подобные вещи: «Предотвратить это так же сложно, как ограбление в Вашингтоне».

2 февраля, через сорок восемь часов после начала большинства атак, президент Джонсон созвал в Белом доме пресс-конференцию, призванную успокоить общественное беспокойство по поводу того, что они начали видеть на экранах своих телевизоров. Он заверил зал, полный репортеров, что «нам уже давно известно, что это наступление было спланировано противником. Способность делать то, что они сделали, была ожидаема, подготовлена и достигнута… Самый большой факт заключается в том, что заявленные цели Всеобщего восстания потерпели неудачу. Коммунистические лидеры рассчитывали на народную поддержку в городах… Они почти ничего не нашли».

Правда, «службы» в городах были сорваны — так же, как они иногда случались в США в случае бунта или серьезной забастовки, — но вскоре они будут восстановлены. Президент предупредил: ситуация остается «неустойчивой», сказал он; «массированное нападение» на Кхесань все еще было «неизбежным», но «мы достаточно уверены в своих силах».

Джонсона спросили, приведет ли «нынешнее буйство в Южном Вьетнаме» к изменению стратегии».

Ответ был нет. По словам президента, он также не получал никаких просьб о дополнительных войсках. Генерал Уэстморленд заверил его, что у него есть все люди и техника, необходимые для выполнения задания.

Критики в Конгрессе и за его пределами не были убеждены ни президентом, ни его упрямо оптимистичными представителями в Сайгоне. «Если это провал, — сказал сенатор-республиканец Джордж Эйкен от Вермонта, — я надеюсь, что Вьетконг никогда не добьется большого успеха». «Что-то ужасное пошло не так, — заявили редакторы The Cleveland Press, — и от этого нельзя отмахиваться с помощью таких надуманных объяснений, которые даются до сих пор». Редакторы The Baltimore Sun согласились: «Если мы ожидали нападения, почему мы были застигнуты врасплох?»

Несмотря на уверенный вид, который президент пытался передать прессе, дни сразу после Тета были временем «разочарования и искреннего страдания», вспоминал он; иногда ему казалось,