Вьетнамская война в личных историях - Джеффри Уорд

Обеспокоенность президента усугубила еще одна конфронтация времен холодной войны в другой части Азии. В тот же день, когда началась осада Кхесаня, тридцать один северокорейский коммандос напал на южнокорейский особняк в Сеуле; двадцать шесть южнокорейцев и трое американцев погибли до того, как все потенциальные убийцы были убиты или взяты в плен. Двумя днями позже военно-морские силы Северной Кореи захватили разведывательное судно USS Pueblo вместе с восемьюдесятью тремя членами его экипажа. Джонсон был убежден, что эти два события тесно связаны и что Москва вступила в сговор с Северной Кореей, чтобы заставить Вашингтон отвести свои силы из Вьетнама, а также вынудить Сеул вывести оттуда свои войска.

Ястребы в Конгрессе потребовали военных действий для спасения пленников; Конгрессмен Л. Мендель Риверс из Луизианы, председатель комитета Палаты представителей по вооруженным силам, призвал Джонсона пригрозить применением ядерного оружия, если экипаж не будет немедленно отпущен. Джонсон призвал на действительную военную службу почти пятнадцать тысяч резервистов для отправки в Корею, но меньше всего он хотел второй войны в Азии. В Пханмунджоме уже шли деликатные переговоры между Вашингтоном и Пхеньяном, направленные на возвращение американцев без дальнейшего конфликта. Сеул был возмущен тем, что его исключили из переговоров: американцы не хотели, чтобы покушение на президента Южной Кореи и возможное освобождение экипажа смешивались. Лидер южнокорейской оппозиции предупредил, что США никогда не должны признавать, что их корабль находился в водах Северной Кореи, опасаясь, что это приведет только к дальнейшей агрессии, и кто-то слил репортеру CBS ложную историю о том, что сделка была достигнута. в котором в обмен на такое признание заключенные будут освобождены. (Госсекретарь Раск вскоре публично признал, что Вашингтон не был «на тысячу процентов уверен» в том, что корабль не вторгся в воды Северной Кореи, но экипаж был освобожден только через одиннадцать месяцев.)

Утром 5 февраля Гарнетт Д. «Джек» Хорнер, опытный корреспондент Белого дома, работавший в «Вашингтон Стар», позвонил президенту за разъяснениями. Двое мужчин начали с разговора о Корее, но Тетское наступление и реакция на него американской общественности теперь были в центре внимания президента.

ЛИНДОН ДЖОНСОН: Привет.

ДЖЕК ХОРНЕР: Доброе утро, господин президент.

ДЖОНСОН: Привет, Джек.

ХОРНЕР: Сегодня утром нам нужны указания, сэр.

ДЖОНСОН: Руководство? Это все, что ты хочешь?

ХОРНЕР: Да, сэр.

ДЖОНСОН: Без цитаты.

ХОРНЕР: Верно.

ДЖОНСОН: Без указания авторства. Нет соединения. Не давать абсолютно ничего.

ХОРНЕР: Абсолютно никаких.

Джонсон: Ваша пресса каждый день лжет, как пьяные матросы. Первое, что я проснулся сегодня утром, пытался понять после просмотра CBS,… просматривая сети, читая утренние газеты, как мы можем победить — возможно, победить — и выжить как нация и должны бороться с ложью прессы.

Он сказал Хорнеру, дрожащим от гнева голосом, что с северокорейцами не было соглашения «услуга за услугу» — «ни черта в этом нет». И, ложно предположив, что он был, пресса еще больше осложнила и без того напряженную ситуацию. По Вашингтону ходили и другие опасные слухи, продолжил он. Обозреватель Дрю Пирсон, например, заявил, что генерал Уэстморленд уходит. «Это настолько неправда, насколько это возможно», — сказал Джонсон. «Нет никого, кто работал бы на меня все время более удовлетворительно».

Джонсон: Дело в том, что он проделал профессиональную работу. Любой, кто может потерять четыреста [американцев] и получить двадцать тысяч [убитых врагов], чертовски хорош. [Количество жертв, казалось, менялось с каждым представителем.]

ХОРНЕР: Да, сэр.

ДЖОНСОН: И я не признаю, что это победа коммунистов, и я не думаю, что это признает кто-то, кроме проклятого коммуниста. Вот что я думаю… Это как квотербек в футбольной команде, играющий на твоей стороне, а ты вылезаешь и хлещешь его… Я пытаюсь защитить свою страну, а они все меня хлещут. Ни один сукин сын не сказал ни слова о Хо Ши Мине... Он ни за что не был избран. Он диктатор, если он когда-либо был…. Они говорят о том, что мы бомбили, а эти сукины дети приходят и бомбят наше посольство, и девятнадцать из них пытаются напасть на него — все девятнадцать погибают — и все же они обвиняют посольство. Я этого не понимаю… Мы думаем, что убили двадцать тысяч; мы думаем, что потеряли четыреста. Мы думаем, что, конечно, плохо потерять кого-то — любого из четырехсот, — но мы думаем, что Господь был так добр к нам, что это большая, драматическая победа. И я думаю, что было бы, если бы я проиграл двадцать тысяч, а они четыреста? Я прошу вас об этом.

БЕЗДУШНОЕ ПРЕНЕБРЕЖЕНИЕ

Фотограф AP Эдди Адамс бродил по улицам Сайгона на второй день Тетского наступления, когда наткнулся на нескольких южновьетнамских морских пехотинцев, которые сопровождали человека в шортах и клетчатой рубашке к пагоде Ан Куан. Руки мужчины были связаны за спиной, и, похоже, его избили. Адамс следовал за ними, время от времени делая снимки, пока они двигались. За ними последовала и съемочная группа NBC.

Группа солдат стояла перед пагодой. Адамс узнал бригадного генерала Нгуена Нгока Лоана, главу южновьетнамской национальной полиции. Кредит был жестким антикоммунистом, близким к маршалу Ки, который руководил подавлением буддийского восстания в 1966 году и считал, что американцы недостаточно привержены делу Южного Вьетнама.

Узника привели к нему. Он был агентом НФОЮВ по имени Нгуен Ван Лем и, возможно, возглавлял отряд убийц. (Он был найден с пистолетом рядом с наспех вырытой могилой, в которой были тела семи южновьетнамских полицейских и их семей.) Он и Лоан обменялись словами, которые никто больше не слышал. Ссуда приказала одному из солдат застрелить заключенного. Когда мужчины заколебались, Лоан выхватил свой пистолет и выстрелил ему в голову. Затем он сказал Эдди Адамсу несколько объяснительных слов: «Они убили многих моих людей, и ваших тоже», — и зашагал прочь.

Адамс сфотографировал все это. Как и телевизионщики.

Белый дом надеялся, что на следующий день в американских газетах будет доминировать вторая пресс-конференция, организованная генералом Уэстморлендом, которая должна была как можно более позитивно отразить то, что происходило в городах Южного Вьетнама. Уэстморленд заверил репортеров, что было убито почти 6000 солдат противника, по сравнению с 530 американцами и южновьетнамцами. Наступление «отличалось вероломством и обманом. Это демонстрировало бессердечное пренебрежение к человеческой жизни».

Но на первых полосах большинства газет в тот день также была фотография Эдди Адамса, на которой был застрелен генерал Лоан. Это тоже, казалось, демонстрировало бессердечное пренебрежение к человеческой жизни — но на стороне союзника Америки. «На мужчине была