Вьетнамская война в личных историях - Джеффри Уорд

фугасными бомбами, напалмом и слезоточивым газом. Трудно было представить, чтобы кто-то выжил в этой непрерывной бомбардировке, но вражеские солдаты выжили. На самом деле, некоторые из них выскочили из своих нор, чтобы обстрелять улетающие самолеты, демонстрируя неповиновение… яркое свидетельство не только стойкости и стойкости врага, но и строителей этой крепости девятнадцатого века».

После двадцати шести дней боев южновьетнамский флаг снова развевается над разбитыми воротами Цитадели.

Гарри Хью и его отряд Хак Бао оказались одновременно повсюду. Они отразили неоднократные атаки на штаб ВСРВ, сопроводили первые южновьетнамские силы помощи в Цитадель и вели успешный бой за возвращение взлетно-посадочной полосы, летали с места на место, затыкая бреши в оборонительном периметре, и прорвали окружение двух разных южных вьетнамцев. Вьетнамские подразделения. 22 февраля Хюэ и его люди удостоились чести отбить дворцовый комплекс. «Это был эмоциональный момент, — вспоминал он. «Вокруг лежало много вражеских тел… но вражеских солдат не было». Несколько месяцев спустя Гарри Хью, теперь уже капитан, будет награжден сначала Бронзовой звездой, а затем Серебряной звездой — высшей наградой за доблесть, которую Соединенные Штаты могут вручить союзному солдату.

Наконец, 2 марта, когда над Императорским дворцом снова развевался флаг Южного Вьетнама, битва за Хюэ была официально объявлена оконченной. Двести двадцать один американец погиб, а еще 1364 человека получили достаточно тяжелые ранения, чтобы их эвакуировали с поля боя. ВСРВ потеряла 384 человека убитыми и еще 1800 ранеными, еще 30 человек числятся пропавшими без вести. По оценкам союзников, 5000 солдат противника были убиты в боях в городе и еще 3000 в окрестностях.

Уцелевшим северовьетнамским и местным бойцам НФО наконец разрешили их командиры уйти из города и вернуться на свои скрытые базы в джунглях. Нгуен Тхи Хоа, молодая женщина, которая перед битвой была шпионкой и проводницей северовьетнамских войск, отступила вместе с ними. Сначала она была занята выносом раненых с поля боя, но по мере того, как шли бои, она и ее товарищи были полностью заняты. «Когда американцы атаковали, если бы мы не стреляли в них, они, конечно, стреляли бы в нас», — вспоминала она. «Поэтому мне пришлось стрелять первым. Когда я их нашел, я их расстрелял. Американец недалеко, примерно в десяти футах, открыл огонь. Поэтому я поднял свой АК. Я прицелился. И я бросил его». Она не хотела покидать этот район. «Мы хотели остаться в своих деревнях, — вспоминала она, — но должны были выполнять приказы. Отступление было ужасным». Их обстреляли истребители. На дорогу посыпались морские снаряды. «Днем нам приходилось прятаться. Мы немного отошли, потом спрятались, потом продолжали отходить». Когда они, наконец, достигли своих лесных убежищ, еды было мало: «Очень маленькая миска риса один раз в день с древовидными папоротниками и сорняками, собранными в лесу. «Если вы просто хотите идти по счастливой дороге, — говорили мы, — вам не следует быть революционером».

После битвы жители Хюэ устремляются обратно через разрушенную южную стену Цитадели, чтобы собрать осколки своей жизни. «У Хью сейчас ничего нет, ничего», — сказал студент-медик. «Это не только потеря наших зданий и памятников, это потеря нашего духа. Это прошло».

В оставленном ими городе погибло около 6000 мирных жителей. Из 135 000 жителей города 110 000 были бездомными и беспомощно стояли в стороне, пока войска ВСРВ и несколько американцев систематически грабили заброшенные здания. «Все остатки магазинов были опустошены», — вспоминал голландский житель города. Повсюду были мародеры, «таскавшие мешки с рисом, мебель, столы, стулья и родовой алтарь, одежду, радиоприемники, все, что можно было унести… Двух с половиной тонны армейских грузовиков были припаркованы перед разрушенные дома, склады и магазины, быстро загруженные рисом, мебелью, холодильниками, письменными столами, мотороллерами, велосипедами, чем угодно».

В конце концов от Хюэ мало что осталось, писал один репортер, кроме «руин, разделенных рекой».

КЛЕВЕТА ПРОТИВ РЕВОЛЮЦИИ

Младший лейтенант Фил Джоя (на переднем плане) и люди из его взвода

В начале марта, через две недели после окончательного захвата Хюэ, младший лейтенант Фил Джоя из 82-й воздушно-десантной дивизии вел свой взвод вдоль песчаного берега Ароматной реки на окраине разрушенного города в поисках тайников с оружием, которое могло был похоронен противником до начала сражения.

Сержант Джойи, Рубен Торрес, увидел что-то, торчащее из земли. Он думал, что это корень. Оказалось, что это локоть. Американцы достали свои шанцевые инструменты и начали копать. Запах быстро стал невыносимым, даже когда мужчины надели защитные маски. Некоторых мужчин вырвало.

Сначала Джойя и его отряд решили, что нашли место, где отступающий враг закопал своих мертвых товарищей. «Но когда мы нашли первое тело, это была женщина, — вспоминал он. «Она была одета в белую блузку и черные брюки. У нее были связаны руки за спиной. Она была ранена в затылок. Рядом с ней был ребенок, которого тоже расстреляли. Следующей подошла еще одна женщина. В тот момент стало ясно, что это не враг». Мужчины Джойи обнаружили в двух неглубоких канавах 123 тела мужчин, женщин и детей. Некоторые, чьи рты были заполнены песком, казалось, были погребены заживо.

В течение месяцев, последовавших за битвой, в других братских могилах по всему городу будут обнаружены другие тела — по крайней мере 2800 из них — включая католических священников и буддийских монахов, гражданских добровольцев из Канады, Филиппин и Соединенных Штатов, школьных учителей и правительство Южного Вьетнама. и военные чиновники, их жены и их дети.

Ханой всегда отрицал, что в Хюэ были убиты ни в чем не повинные мирные жители. И среди некоторых антивоенных демонстрантов стало почти убеждением, что убийства в Хюэ либо вообще никогда не происходили, либо были сфабрикованы для пропагандистских целей Сайгона, либо были просто спонтанными действиями нескольких отступающих солдат, жаждущих мести.

Но впоследствии факты показали, что многие из этих смертей были систематическими, а не спонтанными. В первые часы коммунистической оккупации города кадры НФО ходили по домам с тщательно подготовленными списками имен «должников крови» — мужчин и женщин, выступавших против революции и, следовательно, заслуживающих мести. Многих судили перед спешно собранными «народными судами», которые выносили на месте наказания, начиная от остракизма и заканчивая расстрелом. Некоторых расстреляли публично в качестве наглядных уроков; других увели и убили на глазах. Третьи были убиты в конце битвы, потому что бойцы НФО боялись, что если им позволят жить, они предаст своих похитителей, как только Сайгон вернется к