Вьетнамская война в личных историях - Джеффри Уорд

«подлым, озлобленным, злобным — животным во многих отношениях». Кеннеди покинул кабинет Джонсона в 1964 году, чтобы баллотироваться в Сенат от Нью-Йорка, и с тех пор дистанцировался от политики президента в отношении Вьетнама. Он обвинил Джонсона в превращении ограниченной партизанской войны своего брата в полномасштабную, призвал к мирным переговорам, даже если они приведут к созданию «компромиссного правительства», и осудил американские бомбардировки Севера.

Роберт Кеннеди в предвыборной кампании. Несмотря на огромные буйные толпы, которые он собирал, один из его советников писал: «[он] всегда выглядел таким одиноким… стоящим в одиночестве на крышке багажника своего кабриолета — таким одиноким, таким уязвимым, таким хрупким, что вы боялись, что он может перерыв».

Тетское наступление усилило антивоенные настроения Кеннеди. Он сказал, что это «наконец разрушило маску официальной иллюзии», потому что показало, что «ни одна часть или лицо Южного Вьетнама не находится в безопасности». Он признался, что сам когда-то был одним из тех, кто сообщал о прогрессе на пути к победе, когда на самом деле ничего не происходило. Но он больше не мог делать вид, что в интересах народа Южного Вьетнама опустошать свою страну и вести войну на своих улицах. Не в интересах Соединенных Штатов вести столь жестокую и столь разрушительную войну, чтобы «наши самые старые друзья спрашивали больше с печалью, чем с гневом, что случилось с Америкой?»

Антивоенные друзья и сторонники неоднократно призывали Кеннеди бросить вызов Джонсону на пост президента, и он всегда отказывал им, опасаясь, что дело безнадежно, что избиратели просто подумают, что он действует из антиджонсоновского досады, что он может фатально разделить общественное мнение. Демократическая партия. Но ускоряющиеся события и неожиданный успех Маккарти изменили его мнение, и теперь, 16 марта, всего через четыре дня после праймериз в Нью-Гэмпшире, Роберт Ф. Кеннеди выдвинул свою кандидатуру на пост президента.

На следующий день перед переполненным зданием Канзасского государственного университета он выступил против войны. «Каждую ночь, — сказал он, — мы смотрим ужасы в вечерних новостях. Насилие неумолимо распространяется по стране, заполняя наши улицы и калеча нашу жизнь». У администрации не было ответа на войну — «ничего, кроме постоянно расширяющегося применения военной силы… в конфликте, где военная сила ничего не решила. Можем ли мы предназначить себе страшное величие Божие — решить, какие города и села должны быть разрушены, кто будет жить, а кто умрет, и кто присоединится к беженцам, блуждающим в пустыне нашего творения?… В ближайшие месяцы мы мы решим, за что будет стоять страна и что мы за люди».

Пятнадцатитысячная аудитория взорвалась аплодисментами. «Полевой дом звучал так, как будто он находился внутри Ниагарского водопада», — написал один репортер. «Это было похоже на саундтрек, вышедший из строя». Опросы вскоре показали, что Кеннеди более популярен, чем президент.

«Это было то, чего я боялся с первого дня своего президентства, — вспоминал Джонсон. «Роберт Кеннеди открыто заявил о своем намерении вернуть себе трон в память о брате. А американцы, околдованные волшебством этого имени, танцевали на улицах. Вся эта ситуация была для меня невыносимой».

Его первоначальной реакцией на заявление Кеннеди было удвоить ставку на Вьетнам. В тот же день, когда сенатор начал свою кампанию в Канзасе, президент выступил перед Национальным союзом фермеров в Миннеаполисе: «Ваш президент пришел, чтобы попросить вас, людей и всех других людей этой страны, присоединиться к нам в общенациональных усилиях по завоеванию войну… Мы – не заблуждайтесь – выиграем … Мы делаем недостаточно, чтобы выиграть ее так, как мы делаем это сейчас».

Кларк Клиффорд был обеспокоен. При неуклонном росте скептицизма по поводу войны подобные выступления могут привести к потере президентом выборов. В речи, произнесенной в Сан-Антонио в прошлом году, президент выразил готовность прекратить «все воздушные и морские бомбардировки, когда это быстро приведет к продуктивным обсуждениям». Тетское наступление, казалось, сигнализировало о том, что Ханой не заинтересован в переговорах. Но было высказано предположение, что сейчас, возможно, настало время снова проверить эту идею.

Дин Раск согласился: «Мы могли бы попытаться остановить бомбардировки в сезон дождей на севере. В военном отношении это не будет стоить нам больших затрат, так как наши воздушные вылеты в это время в любом случае сокращаются». Он сомневался, что временная приостановка на самом деле приведет к переговорам, но, по крайней мере, Соединенные Штаты будут казаться менее воинственными, когда бомбардировки возобновятся.

Клиффорд отнесся к этому предложению гораздо серьезнее. Он видел в этом возможный выход из войны и призывал остановиться выше 20-й параллели, надеясь на ответные действия противника. Когда президент позвонил ему, чтобы поговорить о предстоящих выборах, он воспользовался возможностью, чтобы изложить свою позицию.

ЛИНДОН ДЖОНСОН: Я думаю, что мы должны сделать… перестать быть просто кандидатами на войну, в которые нас поставил Маккарти и Бобби, дети нас выставляют, а газеты выставляют нас. нас в….Мы должны что-то придумать….Наша правая рука идет за челюстью [Ханоя]…на фронте войны, но мы должны иметь и мирный фронт, одновременно, и использовать оба кулака, а не только один, не просто сражаясь одной рукой за спиной, чтобы мы могли сказать, что мы кандидат мира, но мы настоящий кандидат мира. Мы не мир [Невилла] Чемберлена. Мы мир Черчилля. Мы не тот парень, который собирается сдаться и позволить им захватить Афины, мы Трумэн, который встает и, наконец, спасает Грецию и Турцию от коммунистов… У них [Кеннеди и Маккарти] курс на временный мир … да ведь у вас будет мир, пока [коммунисты] не установят свое правительство, и тогда, ей-богу, у вас будет—

КЛАРК КЛИФФОРД: Еще одна война…

ДЖОНСОН: Больше, чем когда-либо. Теперь... надо что-то придумать..

КЛИФФОРД: Что это такое: мы хотим победить, но мы не хотим выиграть войну. Мы хотим завоевать мир.

ДЖОНСОН: Верно.

КЛИФФОРД: И это то, что мы им даем, и… наш лозунг вполне мог бы звучать так: «Завоевать мир с честью», и я думаю, что мы должны обдумать эту мысль. Сейчас я рассматриваю предложения о деэскалации…

Президент сказал, что он, возможно, готов остановить бомбардировки Ханоя и Хайфона на «период, который не причинил нам особого вреда». Затем, если Ханой ответит, скажем, признанием нейтралитета демилитаризованной зоны, «мы готовы сесть и вывести оттуда наши войска, как только насилие утихнет, а также забрать наше сокровище и вернуться обратно». и помочь восстановить… как мы сделали с Планом Маршалла. Но у нас должно быть что-то новое и свежее вместе с заявлением о том, что мы победим».

КЛИФФОРД: Верно. Но мы