Вьетнамская война в личных историях - Джеффри Уорд

с ней. Она кричала: «Я ранена». Я подползла к ней и обняла. Она сказала мне: «Я выполнила задание. Пожалуйста, сражайся и отомсти за меня. Когда наступит мир, иди, пожалуйста, в мою деревню и позаботься о моей матери». Я обнял ее, когда она умерла. Затем мисс Трамвай была убита. Через час я был ранен. В моей ноге до сих пор осколки. В моей голове было семь осколков. Четыре недавно были удалены. У меня все еще есть три осколка осколка. До сих пор болит, особенно когда становится холодно». Впереди еще больше жертв.

УБИЙСТВЕННАЯ ВЕСНА

Весной казалось, что Роберт Кеннеди может стать кандидатом в президенты от Демократической партии. Он провел замечательную кампанию — лихорадочную, изматывающую, обещавшую положить конец войне и, казалось, воплощавшую надежду на преодоление растущей пропасти между белыми и черными американцами. Это была тяжелая борьба — последователи Маккарти были огорчены его поздним вступлением в предвыборную гонку, сторонники Джонсона в Демократической партии разделяли антипатию президента к нему, а белые южане не прощали его достижений в области гражданских прав, — но Кеннеди выиграл Индиану, Небраску и Северная Дакота. Он проиграл Орегон Маккарти — впервые член семьи Кеннеди где-либо проиграл выборы, — но 4 июня он одержал драматические победы в Южной Дакоте и Калифорнии и, казалось, был готов выбить своего соперника из гонки. Незадолго до полуночи он объявил о победе. Он призвал своих соотечественников «положить конец разделениям, насилию, разочарованию… Мы великая страна, бескорыстная страна и сострадательная страна. Так что спасибо всем вам, — сказал он, — а теперь отправимся в Чикаго, и давайте победим там».

Несколько мгновений спустя он был застрелен бредовым палестинцем. Он умер на следующий день. Его тело пролежало в соборе Святого Патрика в Нью-Йорке два с половиной дня, затем было доставлено медленным поездом в Вашингтон мимо тысяч скорбящих, черных и белых, и, наконец, погребено в Арлингтоне.

Для тех, кто пережил «кровавую весну 1968 года», писал журналист Джек Ньюфилд, это был ужасный урок. «Вещи на самом деле не становились лучше… мы не преодолеем. Мы уже видели самых сострадательных лидеров, которых могла произвести наша нация, и все они были убиты. И с этого времени дела будут ухудшаться. Наши лучшие политические лидеры теперь стали частью памяти, а не надежды».

«Люди были ошеломлены и напуганы, — вспоминала сестра Моги Крокер Кэрол, которой вскоре предстояло поступить в колледж. «Людей, на которых мы равнялись, у нас забирали. Это определенно поставило тех из нас, кто шел самостоятельно, на путь, который казался неуверенным».

Теперь Соединенные Штаты оказались более разделенными, чем когда-либо со времен Гражданской войны.

К тому июню капитан Хэл Кушнер уже шесть месяцев был пленником Вьетконга, спрятанным в отдаленном лагере в джунглях в глубине Центрального нагорья Южного Вьетнама. «Когда был убит Мартин Лютер Кинг и Бобби Кеннеди, — вспоминал он, — они говорили, что это было частью борьбы американского народа против своего правительства. И что были беспорядки на улицах. Начальник лагеря фактически сказал нам: «Вы можете убить десять из нас одному из вас, но ваши люди восстанут против этого. Мы будем здесь десять лет, или двадцать лет, или тридцать лет — столько, сколько потребуется. Если вы не убьете каждого из нас, мы выиграем эту войну».

Жители Филадельфии собираются на вокзале Юнион, чтобы попрощаться, когда похоронный поезд Роберта Кеннеди проезжает мимо по пути в Вашингтон. Кларк Клиффорд присутствовал на похоронах и «снова задавался вопросом, как наша нация переживет самое серьезное испытание, с которым она столкнулась со времен Гражданской войны… Возможно, Бобби Кеннеди был последним демократом, который мог объединить фракции партии, которая начала распадаться.; но теперь мы никогда не узнаем.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ПОКРЫТИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ ИЮНЬ 1968 – АПРЕЛЬ 1969 Г.

БЕЗ СРОКА ВОЗВРАТА

 Северовьетнамские войска карабкаются через горы Чыонгшон в Куангбине, самой северной провинции Южного Вьетнама, 1969 год. Один призывник вспоминал, что их отправили на юг, чтобы пополнить опустошенные ряды НФО после наступления на Тет, им сказали: «Двигайтесь быстро, иначе будет больше нечего освобождать».

Где-то на тропе Хо Ши Мина северовьетнамские солдаты с трудом несут двух товарищей, павших от малярии. Сообщается, что некоторые подразделения потеряли восемь из десяти человек из-за опасного для жизни заболевания крови.

Сначала, Радио Ханоя представило Тетское наступление как серию «колоссальных и всесторонних побед», в ходе которых «сотни тысяч людей восстали и разрушили вражеские позиции, [и] уничтожили целые осколки марионеточной администрации».

«Но через пару недель, — вспоминал один житель Ханоя, — мы больше не слышали никаких новостей. Сайгонский режим все еще был там, и американские самолеты все еще бомбили. Было очевидно, что радио говорит неправду».

Цифры потерь никогда не разглашались, но гражданам Северного Вьетнама, тайно слушавшим репортажи BBC и Radio Saigon, было ясно, что они были тяжелыми. Родители понятия не имели, живы ли еще их сыновья и дочери, уехавшие на юг. «Никому не разрешалось говорить о смерти или слухах о смерти, — вспоминала жена рыбака, — пока из армии не пришло официальное уведомление о смерти. До этого, если говорить о таких вещах, это считалось антигосударственным. Вы подрывали мораль людей. Вы попадете в беду или вас посадят в тюрьму». Жены или матери могли получить известие косвенно, продолжала она, «из сообщений, отправленных друзьями, которые были в армии, или другими солдатами из их деревни… Так что иногда женщина знала, что ее муж мертв, но она не могла оплакивать вслух или у нее и остальных членов ее семьи будут проблемы с полицией. Вот почему мы с мамой не могли сказать моей сестре».

«Казалось, что нация в трауре, — писал журналист из Северного Вьетнама, — в поисках своих детей. [Война] стала казаться карьером. Чем больше молодых людей пропадало там, тем больше они присылали». Тысячи военнослужащих основных сил НФО были потеряны во время Тета. Чтобы заменить их, на юг пришлось бросить тысячи свежих солдат.

Так же, как и в США, призыв на военную службу неравномерно лег на молодежь страны. «Некоторые лидеры отправляли своих детей на фронт, но их было меньшинство, — вспоминал журналист Юй Дык. «Большинство детей лидеров, как и детей Ле Зуана, отправили учиться в Советский Союз». Люди с деньгами подкупали вербовщиков, чтобы те