Князь Владимир - Юрий Никитин

– Все обойдется… Только не поддавайтесь на ссоры! Васунижают, но вы… не будьте унижены.

– Не будем, – пообещал Ярополк холодно. – Насдавно оскорбляют, но мы не оскорбляемся.

А Варяжко с облегчением выдохнул запертый в груди воздух.Блуд, самый преданнейший из киевских бояр, и здесь продолжает верно служитьсвоему князю! Блуд знает много. Если уж сказал, что их только стараютсяунизить, а беды не будет, то можно расцепить пальцы, сжатые на рукоятях мечей.

Под стенами небольшой палаты сидели и пили вино прямо изамфор варяги, орали свои грубые песни. Мечи их лежали на полу, но Варяжкозаметил, что мужики все на подбор. Многие со следами былых битв, доспехи накаждом сидят плотно, подогнаны как своя кожа, застегнуты для боя. А что мечи итопоры на полу, так подхватить – один миг…

– Сюда, – сказал Блуд коротко.

Варяжко узнал роскошные двери Золотой палаты, где великиекнязья Киевские устраивали приемы почетных гостей, особо важных послов, давалипиры для самых дорогих и знатных. За дверью слышались веселые голоса, но сразустихли, когда Блуд громко стукнул, толкнул створку.

Ярополк переступил порог с поднятой головой. Блуд неожиданнотолкнул его в спину, и князь, теряя достоинство, сделал два быстрых торопливыхшага. Сзади яростно вскричал Варяжко, его Блуд толкнул в сторону, быстрозахлопнул дверь. Загрохотал железный засов.

Теперь Ярополк был отрезан от внешнего мира, что взорвалсязвоном мечей, страшным воплем Варяжко: «Измена! Спасайте князя!», топотом,криками, лязгом.

Ярополк от двери смотрел на высокий трон. Там, навозвышении, сидел, положив руки на подлокотники, напряженный Владимир. Онстарался улыбаться, но Ярополк чувствовал его страшное напряжение. Рядом с нимстояли незнакомые воеводы, их Ярополк видел со стен Роденя, а на лавках сиделиваряги. Их топоры и мечи были при них.

На миг у Ярополка мелькнула шальная мысль: крикнуть им, чтоон, великий князь Ярополк, даст им втрое больше, чем пообещал новгородецВладимир. Только пусть убьют пришельца с воеводами сейчас, как за дверьюубивают верного Варяжко… но мысль покинула так же быстро, как и пришла. Киевуже в их руках, а это город богатый.

Ярополк смотрел прямо в глаза Владимира. Тот пыталсявыдержать взгляд, но внезапно отвел, сказал хриплым сорванным голосом:

– Кончайте его.

Ярополк увидел, как сбоку к нему двинулся широкий в плечахваряг. В одной руке он держал баранью ногу с остатками мяса, жевал на ходу, вдругой руке был короткий меч. Ярополк невольно сдвинулся в сторону, но и оттудауже шел другой: длиннорукий, обнаженный до пояса, с красными навыкате глазами.В обеих руках держал топор чудовищных размеров.

– Брат, – сказал Ярополк неверяще.

Внутри похолодело. Он уже чувствовал, как железо распарываетего плоть, входит во внутренности, из широкой раны лезут кишки, а ему от боли ивида крови страшно, и все равно невозможно поверить в смерть…

– Кончайте, – повторил Владимир быстрым голосом.

Первый варяг с силой ударил его в левый бок острием меча. Ярополкуслышал треск, лишь затем ощутил боль и холод проникшего в его тело железа.Острие достало сердце, варяг повернул меч, распарывая там внутри сердечныежилы, другой рукой уперся в плечо Ярополка и выдернул дымящееся горячей кровьюлезвие. Из раны широкой струей хлынула кровь. Цвет ее был ярко-алый, с такойжизнь уходит в считаные мгновения.

Ярополк держался на ногах. Его глаза не отрывались от лицачеловека, который задумал и осуществил братоубийство, не знанное на Руси.

– Кончайте же! – вскрикнул Владимир.

– Он уже мертв, – ответил викинг угрюмо. –Это мертвый конунг!

Он толкнул Ярополка, но тот не упал, сделал шаг, устоял,медленно пошел через весь зал к престолу. Владимир побелел сильнее, вжался вспинку. Пальцы стиснули подлокотники, дерево заскрипело. Ярополк, оставляя засобой широкую струю крови, шел и смотрел ему в глаза. В его взгляде не былозлобы или ненависти! Он смотрел… смотрел иначе.

Тавр и Войдан выскочили вперед, но не решились остановитьумирающего князя, а тот остановился прямо перед престолом.

Владимир ощутил себя так, словно острие меча вошло емусамому в грудь. Этот трус и слюнтяй, любитель гонять голубей и сладко поесть,который не умел достойно жить и достойно пользоваться свалившимся на неговеликим княжением, сумеет умереть так, что среди дружины поползут слухи,начнутся разговоры… Но что за сила его ведет? Что держит на ногах?

– Великий Один, – проговорил варяг с окровавленныммечом. – Это будет великий воин в твоей дружине! Я диких быков убивалтаким ударом.

– Герои смерти не имут, – сказал кто-то.

– Его держит рука Перуна, – сказал кто-топо-русски.

Ярополк, бледный как полотно, стоял в луже своей крови исмотрел, не отводя недоумевающего взора. Его рука поднялась, он вытянул палец иуказал на Владимира:

– Ты…

Кровь вся ушла, синие губы едва шевелились, гортань умерла,он в последнем диком усилии раздвинул рот, крикнул страшно:

– Проклинаю! Все, что принесешь на Русь!

Он рухнул плашмя, так и не согнув коленей, не склонивголову. Викинг с топором наконец опомнился, обрушил страшное широкое лезвие.Послышался удар, как в мясной лавке, где разрубают коровьи туши.

Викинги у стен переглянулись, один вытолкнул засов, с мечамив руках выбежали в зал, где железо уже не звенело, а крики стали тише.

Владимир поднялся, удерживая дрожь в ногах. Губы тряслись,он впервые не мог сделать лицо неподвижным. Вместо великого князя КиевскогоЯрополка – на полу куски свежего мяса. Можно похоронить, можно скормитьсвиньям. Отныне теперь на Руси великий князь – Владимир! Не только великийкнязь, но и единственный князь. Престол уже оспаривать некому. Великая распрязакончилась.

Так почему нет радости?

Он поскользнулся в крови, когда вышел, с проклятиямиухватился за дверь. Трупы лежали в страшных позах, кровью были забрызганы дажестены. Владимир наступил на отрубленную по локоть руку. Под стеной стоялКремень, левой рукой зажимал правый бок. Кровь сочилась между пальцами, нопожелтевшее лицо сияло.

– Сколько? – спросил Владимир отрывисто.

– Четверо убитых, трое раненых, – ответил Кремень задыхающимсяголосом. – И еще один, которого как ни зови, но нашим звать не хочется…

Владимир покосился на две половинки трупа. Блуд был рассеченнадвое страшным ударом. Внутренности шипели и пузырились, выпуская воздух, влуже крови.

– Он свое сделал, – сказал он хрипло. – Покрайней мере, ты дал ему быструю смерть.

– Не я, – возразил Кремень с жалостью, –Варяжко успел раньше.