Нежность - Элисон Маклауд

черном жакете и застегнутом высоком накрахмаленном воротничке она похожа на надзирательницу женской тюрьмы, когда поднимается на свидетельское место и возлагает ладонь на предложенную Библию. «Россказни!» – как бы говорит ее лицо по поводу священной книги, но она все же проборматывает должную формулу.

Мы, собравшиеся в зале, слегка испуганы. Даже господину судье Бирну, кажется, не по себе.

Однако стоит миссис Джоан Беннет заговорить, как мы мгновенно успокаиваемся. Становится ясно, что мы в надежных руках. Она непоколебима, непретенциозна, глаза как два буравчика. Чайные чашечки на галерке одобрительно подталкивают друг друга ручками.

Мистер Гардинер начинает:

– Миссис Беннет, я перейду сразу к делу. Действительно ли в этой книге возводятся на пьедестал промискуитет и супружеская неверность? Так утверждает обвинение.

– Я бы сказала, полная противоположность. В книге показано, что подобные отношения не приносят удовлетворения и радости и вообще, по правде сказать, отвратительны.

Она подобна глотку свежего воздуха.

Мяч летает туда-сюда. Вопрос и ответ. Страница и строка. Джоан Беннет – превосходный свидетель, и не только потому, что держится неожиданно деловито. Она излагает свои взгляды так спокойно, что становится ясно: ее острый ум не сбить с толку обстоятельствами сенсационной драмы, в которых она оказалась.

Допрос свидетеля переходит к мистеру Гриффиту-Джонсу. Кто от кого оставит мокрое место?

– Миссис Беннет, вы ведь не всерьез утверждаете, что описанная в романе череда внебрачных половых сношений выражает поддержку автором института брака?

Она берет паузу и смотрит вдаль. Ее не поторопишь.

– Не могли бы вы для начала дать мне определение: какой смысл вы вкладываете в слово «брак»?

Это редко бывает, чтобы вопросы задавал свидетель.

Вмешивается судья, не скрывая своего раздражения:

– Законный брачный союз, мадам. Вам известно, что это значит, не так ли?

– Да. Значит, я в этом контексте должна отвечать?

Эта литературоведша испытывает терпение мистера Гриффита-Джонса, и он меняет тактику. Пора шокировать присяжных:

– Раз уж мы заговорили о взглядах автора, как только что сделали вы, миссис Беннет, скажите мне: верно же, что он сам чрезвычайно часто предавался внебрачным половым сношениям? Я прав? Мистер Лоуренс, – он звучно раскатывает «р», – сбежал с женой своего друга, не так ли?

– Да.

Мистер Гриффит-Джонс поворачивается к публике. Его лицо как бы говорит всем собравшимся: «Вы сами слышали».

Но миссис Джоан Беннет еще не закончила:

– Правда также и то, что это был единственный брак Лоуренса и что он прожил с этой женщиной до конца своей жизни.

Она едва успевает это проговорить, когда судья твердо приказывает ей покинуть свидетельское место.

В зал входит Дама Ребекка Уэст, и по внезапному шевелению в рядах присяжных становится ясно, что ее имя известно им всем.

Посмотрим на нее. Весь ее вид свидетельствует: она знает, что к чему, но при этом сама не подлежит никакому измерению и суждению. Царственно прямая, она пересекает зал заседаний и занимает свидетельское место. На тщательно уложенных седых волосах приколота шляпка из соболиного меха, черное платье строгое, но хорошего покроя, на шее бусы из слоновой кости. Карие глаза холодны, лицо квадратное, подбородок задран. Вирджиния Вулф однажды сурово описала эту женщину: «Жесткая, как железо, чрезвычайно недоверчива и не красавица». Пусть так, но, видя ее сейчас, когда она оглядывает зал суда, понимаешь: лучше, чтобы она была на твоей стороне.

Она – «звездный свидетель» защиты. Защите остается только надеяться, что Дама Ребекка на ее стороне. Сейчас, когда Ребекка взирает сверху вниз на сэра Аллена Лейна за столом солиситоров, этот момент еще не прояснился. Начни она хвалить роман, ее харизматическая поддержка может одним махом переубедить присяжных. Равным образом, даже проявив легкие колебания, она может нанести защите такой удар, от которого та уже не оправится.

Конечно, никто из собравшихся в зале заседаний номер один не в курсе, что Дама Ребекка, по всей вероятности, сотрудничала с ФБР, дабы «оказать содействие обвинению» через своего старого приятеля сэра Тоби, генерального прокурора. Никто не знает также, что она разделяет пламенную тревогу Дж. Эдгара Гувера по поводу вмешательства Советов в британскую и американскую жизнь. И еще – что она едва не заявила, будто автор никогда не предназначал свой роман для чтения широкой публики. Действительно ли у нее есть такая информация? Почти наверняка нет. Больше похоже, что она хотела, по причинам, известным ей одной, подорвать позицию издательства «Пингвин» в суде.

Так почему же она явилась в зал заседаний номер один как свидетель защиты? Давайте рассмотрим имеющиеся факты.

1. Ребекка Уэст всегда любила судебные процессы. И в самом деле, она много о них писала, особенно о процессах, посвященных предательству и государственной измене. Она знает, чего хочет. У нее грозный ум, и она любит его упражнять. Кроме того, она очень любит фигурировать в воскресных газетах.

2. Высоты моральной безупречности на правом конце политического спектра оказываются довольно безлюдны, и Дама Ребекка начинает скучать по бывшим друзьям, да и просто по возможности иметь друзей левых взглядов. Она поняла, что их беседы более искрометны, а на приемах у них веселее. Она не то чтобы хочет вернуться в данное конкретное лоно, но ходить туда время от времени в гости было бы приятно. Неплохо было бы хотя бы получать приглашения. И этот суд – ее шанс.

3. Готовясь к процессу, обвинение совершило роковую ошибку – одну из многих. Скорее по случайности, нежели намеренно – иными словами, сглупив, – они забыли пригласить Даму Ребекку выступить на их стороне, даже когда выбивались из сил в поисках свидетелей. Маститая писательница могла бы принести им победу одним махом, но нет, они проглядели эту возможность. А что делает Дама Ребекка, когда ее игнорировали, то есть обидели? Она переходит на другую сторону.

Мистер Джеральд Гардинер кивает ей – практически поклон от шеи, дань уважения, обычно положенная монархам. Он начинает:

– Дама Ребекка, здесь высказывалось утверждение, что эта книга защищает и даже превозносит неразборчивость в связях и супружескую неверность. Позвольте спросить, каково ваше мнение?

У нее певучий голос, приятная памятка с детства, проведенного в Эдинбурге.

– Что ж, так может показаться в результате беглого чтения – если лишь просмотреть роман, поленившись исследовать его серьезно, – но такой подход, конечно, не может считаться чтением. Однако любому мало-мальски внимательному читателю должно быть очевидно, что книга отнюдь не рекомендует подобные отношения. Скорее, в ней показана изломанная жизнь человека и то, как он в дальнейшем строит эту жизнь. Эта книга не может рекламировать ни неразборчивость в связях, ни адюльтер, поскольку Дэвид Герберт Лоуренс всю жизнь стремился понять, что нужно