Мешок с костями - Стивен Кинг

Бег по скользкой от воды лестнице — не самое лучшее занятиедля человека, состояние которого близко к паническому. Каждый шаг, похоже, этупанику только усиливал. И когда внизу я ухватился за ствол сосны, чтобыперевести дух и сообразить, что к чему, паника уже начала брать надо мной верх.В голове билось имя Ки, не оставляя места никаким другим мыслям.

Потом молния разорвала небо справа от меня и вышибла тринижних фута ствола громадной ели, которую видели Сара и Кито. Если бы я смотрелна нее, то точно б ослеп. Но мне повезло, и вспышку я уловил только боковымзрением. А гигантская, в двести футов ель, с грохотом повалилась в озеро. Пеньярко вспыхнул, невзирая на дождь.

На меня все это подействовало, как пощечина. Мозгипрочистились, наверное, у меня появился последний шанс использовать их попрямому назначению. Почему я слетел по лестнице? Почему решил, что Роджеттпонесла Киру к озеру, где я в тот момент находился, вместо того, чтобы уйти сней подальше от меня, на Сорок вторую дорогу?

Не задавай глупых вопросов. Она пошла сюда, потому что Улицаведет к «Уэррингтону». А в «Уэррингтоне» она и обреталась, одна, с того самогомомента, как отправила тело своего босса в Калифорнию на принадлежащем емусамолете.

Она проникла в дом, пока я находился в подвале под студиейДжо, вытаскивал из чрева совы жестянку, изучал ее содержимое. Она уже тогдаунесла бы Ки, если б я дал ей такой шанс, но я вовремя спохватился. Поспешил вдом, боясь, вдруг что-то случилось, вдруг кто-то попытается украсть ребенка…

Роджетт разбудила ее? Ки видела ее и хотела предупредитьменя, прежде чем опять заснула? Возможно. Я тогда пребывал в трансе, то естьмежду нами еще существовала телепатическая связь. Роджетт наверняка находиласьв доме, когда я вернулся. Она даже могла прятаться в стенном шкафу в спальнесеверного крыла и следить за мной через щель. Какая-то часть моего сознания этознала. Эта часть чувствовала ее, чувствовала чье-то, помимо Сариного,присутствие.

А затем я снова ушел. Схватил пакет, который привез из«Саженцев и рассады», и спустился к озеру. Повернул направо, к северу. Кберезе, валуну, мешку с костями. Сделал то, что должен был сделать; а пока яэтим занимался, Роджетт следом за мной спустилась по лестнице с Кирой на рукахи повернула налево. На юг, к «Уэррингтону». У меня засосало под ложечкой, когдая понял, что, возможно, слышал Ки, даже видел ее. Та птичка, которая что-точирикнула сквозь пелену дождя. Ки к тому времени уже проснулась, должно быть,увидела меня, увидела Джо, попыталась меня позвать. Ей удался лишь один вскрик,потому что потом Роджетт заткнула малышке рот.

Как давно это случилось? Вроде бы уже прошла вечность, но яподозревал, что это не так. Скорее, минут пять, не больше. Но много ли нужновремени, чтобы утопить маленькую девочку? Перед моим мысленным взором возникларучка Ки, высовывающаяся из воды. Пальчики сжимались и разжимались, сжимались иразжимались… Я отогнал это мерзостное видение. И подавил желание со всех ногброситься в «Уэррингтон». Не мог я одновременно бежать и бороться с паникой.

В этот момент мне более всего хотелось почувствоватьприсутствие Джо. Никогда раньше, за все годы, прошедшие после ее смерти, я такостро не чувствовал одиночества. Но она ушла. Похоже, безвозвратно. Мнеоставалось надеяться только на себя, и я двинулся на юг, по заваленнойдеревьями Улице, иногда перелезая через стволы, продираясь сквозь листву,иногда обходил по склону. По пути я, наверное, произнес все молитвы, которыепришли на память. Но ни одна из них не могла отогнать лица Роджетт Уитмор,маячащего перед моим мысленным взором. Ее перекошенного криком, безжалостноголица.

* * *

Помнится, я еще подумал: это тот же «Дом призраков», толькосозданный самой природой. Мне казалось, что лес кишит нечистой силой.

Первый, самый мощный удар стихии вырвал из земли однидеревья и расшатал множество других. И теперь они то и дело рушились поднапором ветра и дождя. Грохот от их падения заглушал все звуки. Проходя мимокоттеджа Батчелдеров — округлыми обводами он напоминал шляпу, небрежноброшенную на край стула, — я увидел, что крышу срезало как ножом.

Прошагав с полмили, я заметил на тропе одну из белых лентКи. Поднял ее, подумав о том, что красные полосы по краям очень уж напоминаюткровь. Сунул в карман и продолжил путь.

Пять минут спустя я подошел к старой, поросшей мхом сосне,перегородившей Улицу. Она рухнула совсем недавно, переломившись в несколькихфутах от основания, и теперь ее крона полоскалась в озере. Ствол, однако, неоторвался от пня, держась на честном слове. Я присел на корточки, чтобы пролезтьв узкий зазор между стволом и землей, и увидел свежие следы, кто-то только чтопрошел тем же путем. И еще я увидел вторую ленту Ки и отправил ее в карманвслед за первой.

Уже вылезая из-под сосны, я услышал, как падает очередноедерево, совсем близко. За грохотом падения последовал вскрик — не боли илистраха, а удивления, даже злости. А потом, сквозь дождь и ветер, до менядонеслись слова Роджетт:

— Остановись! Не ходи туда, это опасно!

Я вскочил, даже не почувствовав, как острый конец обломавшейсяветви разорвал рубашку на пояснице и царапнул кожу, и побежал по тропе. Черезмаленькие деревья я перескакивал, не сбавляя ходу, через те, что побольше,перелезал, не думая о царапинах и порезах. В яркой вспышке молнии я увиделсквозь деревья серую громаду «Уэррингтона». В тот день, когда я впервыеповстречал Роджетт, большое здание практически полностью скрывала зеленаястена, но теперь лес напоминал лохмотья. Два громадных дерева свалились назаднюю часть дома, так что и ему требовался изрядный ремонт. Чем-то онинапоминали вилку и нож, которые после завершения трапезы положили крест накрест на пустую тарелку.

— Уходи! Не нузна ты мне, седая нанни! Уходи! — голосок Кизвенел от ужаса, но как же он меня обрадовал!

В сорока футах от того места, где я на мгновение застыл,вслушиваясь в слова Роджетт, еще одно дерево лежало поперек Улицы. Роджеттстояла по другую сторону ствола, протягивая руку к Ки. С руки капала кровь, носмотрел я не на руку, а на Ки.

Понтонный причал между Улицей и «Баром заходящего солнца»уходил в озеро на добрых семьдесят, а то и на сто футов. Удобный такой причал,пройтись по которому в теплый летний вечер под руку с подругой или возлюбленной— одно удовольствие. Ураган еще не развалил его — пока не развалил, — но ответра настил ходил ходуном. Мне вспомнился фильм, который я видел в далекомдетстве: подвесной мостик, пляшущий над горной речкой. То же самое происходилои с причалом, соединяющим Улицу и «Бар заходящего солнца». Вода то и дело захлестывалаего, причал скрипел, но держался. А вот от перил не осталось и следа. Кира ужепреодолела половину хлипкого настила. Я видел по меньшей мере три черныепрогалины между берегом и тем местом, где она стояла: совместными усилиямиветер и вода вышибли три доски. Металлические бочки, на которых покоилсянастил, то и дело бились друг о друга. Некоторые сорвало с якоря и отнесло кберегу. Доски под Кирой гнулись, и она, чтобы сохранить равновесие, подняларучонки, словно канатоходец в цирке, балансирующий на тонком канате. Подолчерной футболки обтягивал ее коленки.