Хазарский каганат VII–VIII вв.: история вопроса, проблемы - Каринэ Николаевна Акопджанова

оплодотворил примитивную культуру степняков, заложил фундамент салтово-маяцкой культуры Хазарского каганата [1970:84].

Наиболее массовый материал — керамика, её форма, орнамент, технология производства — может служить, как считает Плетнева С.А., одним из надёжных источников об этническом составе населения Северного Дагестана [1967:133–134]. Если украшения, оружие, изделия из металла распространяются путём обмена, т. е. в основе своей являются привозными, то керамика почти никогда не служила предметом обмена по очень простой причине — нетранспортабельность. Она либо производилась на месте, либо распространялась из центра ремесленного производства на сравнительно небольшие расстояния. С.А. Плетнёва считает, что на Нижнем Дону, например, район распространения керамики из производственного центра, не превышает в радиусе 150 км. [1967:133–134].

Так в древнем Беленджере решающую роль сыграло взаимодействие традиций, свойственных кочевому и полукочевому населению степей, тюрок и иранцев.

В окружении иранского мира Северо-Восточного Кавказа, включая ближайшие предгорья Дагестана, в первой половине 1-го тысячелетия н. э. формирование традиций керамического производства в Беленджере было почти целиком изолировано от влияния местных дагестанских традиций. Это нетрудно установить хотя бы из сравнения раннесредневековой керамики Верхнего Чирюрта и горной Аварии [Атаев Д.М., 1965:72]. В то же время, в районе Среднего Сулака наиболее сильно проявилось влияние с севера, из сармато-болгаро-хазарского мира [Котович В.Г., 1960:134]. Особого внимания заслуживает лепная керамика Бавтугая IV–VIII вв. из глины с обильными примесями и плохо обожжённая. Преобладающая форма — горшки с утолщённым венчиком, тёмного, иногда чёрного цвета. По краю венчика — насечки или вмятины, тулово орнаментировано горизонтальными бороздами» [Канивец В.И., 1955]. Этот вид керамики исследователи сопоставляют с лепной кухонной керамикой, широко распространённой в кочевническом мире [Плетнева С.А., 1967:103–104].

Осуществлялись также внутридагестанские связи. Находки небольшого количества красноглинянной, иногда ангобированой керамики свидетельствует о связи степного населения с их южными соседями — горцами Серира и жителями предгорий, «царством гуннов»-савир Джиданом или Суваром [1970:87]. С конца IV в. Северный Дагестан оказался в сфере влияния «гуннских племён».

После распада гуннского союза племён здесь остались, главным образом, савиро-булгарские племена: барсилы, савиры и, возможно, хазары. Со второй половины VI — начала VII в. Северный Приморский Дагестан находился в составе Западного Тюркского каганата. После распада Западного Тюркского каганата Северный Дагестан стал колыбелью Хазарского государства [Федоров Я.А., Федоров Г.С., 1970; Магомедов М.Г., 1985], Экономика, а значит, и культура этого нового объединения только начинали складываться — на основе культуры савирского союза («царства гуннов»), поэтому выделить её можно не по типологическим признакам, а хронологически. Надо отметить, что долгое время именно отсутствие таких признаков и очень незначительные полевые работы, проводившиеся на средневековых памятниках, делали археологическое изучение хазарского периода на земле Дагестана вообще невозможным.

Как отмечает С.А. Плетнёва, новый этап археологического хазароведения на дагестанской земле связан с М.Г. Магомедовым, который открыл Прикаспийскую Хазарию на обширной территории Терско-Сулакского междуречья и далее на юг почти до Дербента [2000:179–180].

Основной массив памятников, связанных с хазарской эпохой в этом регионе, расположен в дагестанских предгорьях. Одним из наиболее крупных и известных городищ является Верхнечирюртовское, стоявшее на правом берегу Сулака, у выхода реки из предгорий на равнину.

Большая часть захоронений, особенно выделяющихся крупными размерами, полностью разграблено. Однако даже по тем обломкам вещей, брошенным за ненадобностью предметам или потерянным грабителями мелким деталям наборов украшений можно уверенно говорить, что погребения отличались изобилием самого разнообразного инвентаря: оружия, сбруйных наборов, богатых поясных воинских наборов, различных украшений.

На основе анализа Верхнечирюртовских украшений исследователи определили культурную общность Северного Дагестана с сопредельными странами, а также выделили здесь оригинальную Северо-Дагестанскую культуру. Находки криц (шлаков) показывают, что в Северном Дагестане в эпоху раннего средневековья было развито собственное металлургическое производство. Отсутствие анализов состава бронзы не даёт возможности определить, откуда доставлялось сырьё. Вероятнее всего, медная руда привозилась в район Среднего Сулака из горного Дагестана, где в верховьях Андийского Койсу находятся значительные месторождения меди [Варданянц Л.А., 1935:80]. Д.М. Атаев составил карту распространения бежтинско-дидойских бронзовых изделий. Они встречаются не только в памятниках горной Аварии, но и в предгорной зоне — в Большом Буйнакском кургане, Кумторкале и Урцеках [1968:223]. С другой стороны, в горных районах обнаружены изделия, происхождение которых связано с Северным Дагестаном, т. е. районом современного Верхнего Чирюрта, где, по мнению Н.П. Путинцевой, находился самый крупный центр металлургического производства [1962:224–225]. По-видимому, отсюда в горную Аварию попали зеркала с геометрическим орнаментом, описание которых дал в своей работе Д.М. Атаев [1965: вклейка между страницами 224–225]. Причём зеркала такого типа характерны именно для сармато-аланского ремесленного производства. Д.М. Атаев датирует эти зеркала V–VII вв., т. е. тем же временем, которым датируется Верхнечирюртовский могильник [1965: вклейка между страницами 224–225].

Верхнечирюртовцы получали руду от племён горного Дагестана в обмен на готовые изделия. В оживлённом внутреннем обмене, охватывавшем весь Дагестан, очевидно, следует видеть главную причину сопоставимости некоторых видов украшений Среднего Сулака и горных районов вместе с предгорьями. Металлурги Среднего Сулака были тем промежуточным звеном, с помощью которого в горы попадали элементы традиций северокавказской торевтики, и наоборот — элементы горского металлургического искусства и орнаментальные мотивы по горным путям вдоль Койсу-Сулака достигали северодагестанских степей. Исследователи определили, что керамика Верхнего Чирюрта и Среднего Сулака, в целом, совершенно отлична от керамики горных районов Дагестана. В то же время металлургические изделия, как известно, распространялись в средние века чрезвычайно широко, наряду с бусами и другими украшениями, а поэтому в значительно меньшей степени могут служить в качестве этнического признака [Атаев Д.М., 1968].

Как мы отмечали выше, исследованием Верхнечирюртовского могильника занимались Н.Д. Путинцева [1962] и И.П. Костюченко [1956]. Как известно, Верхнечирюртовский могильник был открыт случайно, при прокладке дороги к строительству Чирюртовской ГЭС. Благодаря этой случайности мы имеем перед собой доказательство яркой и богатой культуры средневекового Дагестана.

Верхнечирюртовский археологический комплекс содержит остатки городища, поселений, оборонительных сооружений и могильников. Ныне могильник затоплен при строительстве водохранилища Чирюртовской ГЭС. Чирюртовский могильник находился на правом берегу Сулака и был некогда защищен со стороны степей Северного Дагестана мощной стеной. Раскопки относятся к 1957 г. [1996:44].

Верхнечирюртовский могильник содержит разнотипные погребальные сооружения, и это уже является неоспоримым доказательством этнической неоднородности населения района Среднего Сулака V–VII вв.

Основной тип исследованных погребальных сооружений — катакомба. Катакомбные погребения сгруппированны в южной части могильника и занимают обособленную от грунтовых погребений территорию. Имеется пример, когда грунтовое погребение прорезает дромос катакомбы. Это обстоятельство свидетельствует о самостоятельности этнических групп, хоронивших покойника по различным ритуалам [Федоров-Гусейнов Г.С., 1996:47]. Аналогичная изоляция двух этнических групп наблюдается и в Верхнем Салтове и в других могильниках, содержащих различные типы погребальных сооружений, а именно, катакомбы и грунтовые могилы — отмечает С.А. Плетнёва [1967:95]. Из отчётов исследователей