Улыбочку! - Омер Барак

class="p1">Да и какой смысл было спрашивать, если они заранее знали ответ – все, что со мной случилось, объяснялось лишь тем, что я не слушал их советов и не следовал их инструкциям.

Уйти от Яары.

Покупать все, что можно, только по дешевке.

Всю жизнь проторчать, раскладывая товары по полкам, но зато получать постоянную зарплату.

И наконец тихо умереть.

Я, конечно, мог бы возразить, что семейный отпуск, главная цель которого – поездка в торговый центр в Лимассоле, чтобы накупить никому не нужного китайского барахла, не совсем то, к чему следует стремиться. Но в том-то и беда, что для них (и эту пропасть между нами не преодолеть никогда), а в особенности для мамы, это именно то самое и есть.

Ведь она до сих пор помнит, как в трехлетнем возрасте приехала с родителями в Израиль и как румынские власти не разрешали ничего брать с собой, только сорок килограммов на человека, и до сих пор хранит на чердаке маленький зеленый чемоданчик, в который положили несколько ее платьев и куклу. И ее возвращение из отпуска с тридцатью килограммами покупок – это отмщение за деда с бабкой. Неужели, если ты начал с нуля и у тебя не было ничего, кроме самого необходимого, покупка в кредит кучи ненужных вещей – это и есть воплощение самой заветной мечты и больше мечтать уже не о чем?

Да есть о чем, мамочка, есть.

Ведь именно благодаря их тяжелому труду и тому факту, что я никогда не испытывал ни нужды, ни голода, ни даже малейшей нестабильности, вызванной, например, потерей работы, я получил возможность попытаться найти себя, стать тем, кем хочу.

Хотя, может быть, именно за это они на меня и сердятся – если уж взялся осуществить мечту, делай это как следует, не валяй дурака. Я вот, например, понятия не имею, кем хотела стать моя мама: певицей, балериной, пекарем или продавцом игрушек. Она никогда ни с кем из нас об этом не говорила, так как всю жизнь занималась только тем, что было необходимо. Ни у нее, ни у отца не было возможности заниматься воплощением своей мечты. Мне же дали все, что только возможно, а я умудрился все испортить. Я произносил пламенные речи о своем призвании, но как только раздался звонок из банка, от тюрьмы меня спасли только нажитые их тяжелым трудом деньги.

И вот этого, по-видимому, они и не могут мне простить.

Или просто не хотят.

Ничто не удручает меня так, как разрыв между тем, что случилось, и тем, что должно было случиться: мы с Яарой боремся, как и все, с обычными финансовыми проблемами, мама с папой, радостно смеясь, играют с новой внучкой, а Яара тихо шепчет мне на ухо, что они, оказывается, совсем даже ничего.

А потом мы переглядываемся и чуть не умираем со смеху.

Именно здесь, на корабле, последние остатки самообладания покинули меня, сменившись чувством, которое всегда жило в глубинах моего сознания, но в котором я боялся себе признаться – мне хочется быть с ними.

Но я не знаю, да никогда и не знал, как сделать так, чтобы это случилось.

Ну какой же сын не хотел бы, чтобы родители гордились оценками, которые он приносит из школы, чтобы маме нравилась его подруга, чтобы родители хотя бы понимали, чем он занимается?

А уж как этого хотел я!

И вот мне уже тридцать два, но каждое утро я просыпаюсь с чувством стыда за то, что совсем не изменился, и до сих пор люблю Яару, и не понимаю, какая прелесть в том, чтобы покупать барахло по дешевке, и так и не смог объяснить им испепеляющее меня желание запечатлевать окружающих меня людей, предметы и события.

А сейчас, больше чем когда-либо, я молюсь лишь о том, чтобы что-нибудь наконец случилось – молнией бы меня ударило, или ангел спустился с небес, или очередная оплеуха Амихая оказалась сильнее обычной – и я вернулся бы в лоно семьи.

И тогда я выучу наизусть (как это сделали перед поездкой мама и Декла) расположение всех магазинов в торговом центре Лимассола и забуду обо всем, о чем когда-либо мечтал.

Забуду о том, что когда-то жил.

И Яару тоже забуду.

– Послушай, Ицик, – продолжала мама неизвестно когда начавшийся разговор, – ну сколько, спрашивается, раз мы будем его выручать? Он ведь уже не ребенок, верно? По крайней мере, так он нам заявил перед отъездом в Лондон. Разве я тогда этого не говорила?

– Говорила, Рути.

– Предупреждала я его?

– Предупреждала, Рути.

– А когда, придя к нам в первый раз, она натащила в дом кучу грязи, потому что не вытерла ноги о лежащий у входа коврик, разве не сказала я, что от нее будут одни неприятности?

– Сказала, Рути.

– Я вас умоляю. – Лираз выглядела так, словно ее нервы и в самом деле были на пределе. – Мы приближаемся…

– Так может, пусть он лучше отправляется в тюрьму? По крайней мере, там его научат тому, чему он не захотел учиться у своей мамочки. Может…

Не задумываясь больше ни на секунду, я собрал последний остаток сил, взял со стола розовый бланк и порвал его пополам.

И еще раз пополам.

А потом разорвал его в мелкие клочья.

И воцарившаяся вслед за этим тишина, нарушаемая лишь жужжанием кондиционера, шумом работающих двигателей и плеском волн, стоила любого времени, проведенного в тюрьме.

Я надеюсь.

Потому что никогда еще не сидел в тюрьме.

Хотя, как мне кажется, сидеть в тюрьме уж точно ничем не хуже, чем постоянно выслушивать мамины упреки в том, что я сам испортил себе жизнь.

– Ну ты даешь, хомяк! – воскликнул Амихай, изумленно глядя на меня.

– Что ты наделал, сумасшедший?! – Декла посмотрела на меня взглядом, предназначаемым Амихаю в тех случаях, когда он совершал что-либо ужасное – например, уложил детей спать в семь тридцать вместо положенных семи. – Лираз, у вас есть еще один экземпляр?

– Ничего больше не нужно, – уверенно ответил я, вставая со стула. – Я пойду в тюрьму.

– Ицик, – вдруг промямлила мама. – Да скажи ему хоть что-нибудь, пожалуйста.

– Что я должен ему сказать, Рути?

– Что в нашей семье не садятся в тюрьму, не посоветовавшись с остальными.

– Послушай мамочку, Йонатан, – произнес отец, положив руки на стол. – Не садись в тюрьму.

– Где он научился принимать решения, не посоветовавшись? Почему он думает, что ему все можно? Иногда он просто сводит меня с ума.

– Я не знаю, Рути.

– Ладно, дай уже ей свою кредитку.

– Я не думаю, что…

– Давай не будем сейчас