Легенда об Эльфийской Погибели - Александра Рау

и выдающими происхождение хозяина.

Ночной воздух ласкал кожу, умоляя застыть в мгновении навеки. Сердце переполнялось чувствами, но разум кричал иное. Очнись.

– Что это?

Териат задал вопрос, взглянув за мою спину, и я бы непременно обиделась – как он смел портить чувственный момент долгожданной встречи! – если бы выражение его лица не было таким озадаченным. Набравшись смелости, я глубоко вздохнула и резко повернулась к замку.

Из-под обломков стены торчало нечто из темно-коричневой кожи с причудливым тиснением; рисунок напоминал руны, перемежающиеся изображениями цветов и растений. Не сговариваясь, мы одновременно двинулись в сторону загадочного предмета. Осторожно ступая по раскрошившимся камням, я потянулась к обломкам; кожаные ножны огрубели за годы, что провели внутри стен замка, но искусность выделки не могло скрыть даже время.

– Это…

– Да, – протянула я.

Эзара гулко рассмеялся, даже не пытаясь вести себя скрытно – страх ему был неведом. Сила бушевала в его теле; казалось, он мог испепелить толпу одним лишь взглядом.

Я взялась за резную рукоятку и потянула меч на себя. Клинок игриво поблескивал в лунном свете, словно был рад снова стать частью сражения, и со свистом выскользнул из ножен. Я с восторгом осматривала оружие; не думала, что когда-либо увижу вещицу из легенд о моей семье. Впрочем, и говорящего оленя встречать я тоже никогда не планировала.

– Выходит, он замуровал его в стене кладовой? – хмыкнул Эзара.

Я смутилась, тщательно перебирая в памяти планировки замка разных лет.

– Во времена его правления здесь… здесь была уборная.

Териат расхохотался громче прежнего.

– Твой предок был шутником, – улыбнулся он, но уже через мгновение помрачнел. – Впрочем, войне там самое место.

Со стороны города послышался гул приближающихся голосов. Догадываясь, в какой из стен образовалась брешь, стражники спешили на нее взглянуть; скорее всего, из любопытства. Меч приятно лежал в руке; легкий и изящный. Я приняла положение, из которого удобнее всего начинать поединок.

Из-за угла выбежало несколько запыхавшихся теней. По мере приближения становилось очевидно, что стража была родом из Куориана; иначе они не окружали бы островного принца таким плотным кольцом. Боковым зрением я видела, что из-за другой стены не спеша вышли еще две крупные фигуры, но они не вызывали беспокойства; слишком знакомыми были очертания.

– Ваше высочество! – воскликнул один из стражников, бестолково размахивая мечом. – Отойдите, чтобы мы могли схватить преступника!

– Нет, – спокойно ответила я.

Островитянин вскинул брови.

– Госпожа, возвращайтесь в замок! Он опасен!

– Нет.

– Ариадна, – послышался голос Ханта, пробирающегося сквозь плотную толпу. – Подумай хорошенько. Разве стоит этот отступник того, чтобы отказаться от сестры, от родного королевства?

– Единственный предатель Греи – это Минерва.

– От меня? – продолжил он.

Мольба в глазах мужа была призвана растопить мое сердце, но вместо этого выглядела как слабая попытка манипуляции. Я каменела при виде его лица, но не замирала от страха, а становилась глыбой, твердости которой позавидовал бы алмаз. Его любовь была кровоточащей язвой на моем теле.

– Он стоит сотни таких, как ты.

Хант тяжело вздохнул и махнул рукой, отдавая заранее оговоренный приказ; стража тут же выступила вперед, скрывая принца из виду. Воины приготовили оружие, готовые к незамедлительной атаке; один из стражников заметно нервничал, будто заставляя себя на что-то решиться.

– Ваше высочество!

Куорианец резко шагнул ко мне, но не сумел приблизиться ни на миг; одно движение руки капитана – и я оказалась на два шага левее. От тяжелого дыхания брата на макушке зашевелились волосы. Териат встал на мое место и устрашающе сверкнул глазами; в его ладони тут же заискрились молнии, нетерпеливо ожидающие указаний.

– Тронешь ее, – прорычал он. – И я сломаю каждую косточку в твоем убогом теле.

Одна из молний заинтересованно потянулась к стражнику, и тот отпрянул, повалившись на землю. Все прочие тоже сделали несколько шагов назад. Хант больше не прятался за их спинами; он отошел в сторону, презрительно взглянув на подчиненных, будто своим желанием жить те позорили его честь.

– Капитан Фалхолт, – наигранно поклонился он. – Сердце бедного советника разобьется вдребезги, когда он узнает о вашем предательстве.

– Тогда Хюн Ки наконец ощутит то же, что и я.

Кидо произнес эти слова со всей болью, что скопилась в его душе. Хант на миг нахмурился, но затем снова натянул на лицо улыбку.

– Что ж, хорошей дороги, – наигранно весело пожелал Хант. – Эй вы, болваны! Молитесь, чтобы Богиня была слишком занята, чтобы увидеть ваш позор.

Стражники нехотя поплелись за принцем, ни разу не обернувшись. Кидо то и дело срывался с места, желая бросить им в спину если не нож, то какое-нибудь до безумия неприличное ругательство, но я раз за разом его останавливала. Не было нужды унижать этих несчастных: их собственный правитель и сам с этим отлично справлялся.

– Повеселились и хватит, – осуждающе бросил Киан. – Подойдите ближе.

Не дожидаясь, пока возможные противники скроются из вида – что разумно, ведь на их место вскоре могли прибыть новые, – разведчик сделал из нас четверых подобие круга и вытащил из сумки на поясе небольшой сверток из мешковины; точь-в-точь как тот, что ворон оставил на моей подушке.

– Дышите глубоко, – приказал он строго. – Даже если захочется не дышать совсем.

Замахнувшись, эльф с силой бросил сверток в середину круга. Зеленоватый дым вмиг окутал нас; я чувствовала, как он въедается в кожу, как проникает в каждую нить одежды. Запах был нестерпимым. На глаза наворачивались слезы, в горле комом стоял бесконечный кашель, и все же я продолжала дышать полной грудью. Легкие невыносимо горели, а потом… боль вдруг ушла. По телу прокатилась слабость.

Последним, что я видела, перед тем как провалиться во тьму, были пустые белые глаза.

Глава 12

Аррум не встретил нас как героев, чего я по какой-то причине ожидал; даже учитывая двух людей, неожиданно возникших на эльфийских землях, никто не обратил на нас внимания.

Причиной тому, вероятно, стал творящийся в лесу хаос – я с трудом узнал дорогое сердцу место. Происходящее в нем не слишком отличалось от порядка дел в Грее: спрятанные под доспехами тела, разогретый от ускоренного ритма жизни воздух и задумчивые сердитые лица. Я усердно выглядывал в толпе знакомые силуэты.

Мы перенеслись в южную часть леса, где я бывал лишь в местах, пригодных для охоты; как оказалось позже, портал Киана привел нас в земли, что некогда были разведчику домом. Вероятно, теплый образ сам собой возник в его голове. Скромное жилище Киана оказалось на удивление уютным, хоть хозяин и бывал в нем слишком редко для того, чтобы как следует обжить.

Лица лисицы и капитана лишь к утру окрасились румянцем; зеленовато-серый цвет кожи и тошноту смогли изгнать лишь кислые ягоды и несколько кувшинов воды. Использованная Кианом магия была бытовой – то есть неестественной, – и потому переносилась неподготовленными столь плохо.

– Как же… кружится… – вздыхала лисица, лежа на земле. У нее не хватало сил подняться на ноги, но на любое предложение помощи она реагировала строгим отказом, предпочитая самостоятельно переживать неудачи.

– Помнишь тот день летнего солнцестояния? – прошептал Кидо, и принцесса, не нуждаясь в дополнительных объяснениях, утвердительно хмыкнула. – Я думал, что не переживу то похмелье, но теперь оно кажется мне лучшим утром в моей жизни.

– А это кажется последним…

Душа капитана королевской гвардии металась в сомнениях: если его сестра давно определилась с тем, к чьей стороне примкнет в предстоящей войне, то его выбор был будто бы вынужденным. В большей мере его смущало незнание народа, за который он отныне собирался сражаться; к тому же ложь, что он с упоением произносил, стараясь убедить сторонников Минервы, почти впиталась в его губы. В любом случае этот славный муж справлялся с задачами и посложнее. Если бы обстановка не была столь угнетающей, я бы непременно заставил их с Индисом подружиться.

Как только вдалеке показался устало плетущийся Финдир, я бросился к нему, будто истосковавшийся по хозяину пес. Учитель мрачно улыбнулся, с излишней осторожностью похлопав меня по спине.

– Наконец-то, Финдир! – выпалил я, едва успевая дышать.

– Что с тобой стало, Эзара?

В глазах его недоумение смешалось с тихим, холодным страхом; казалось, он с трудом сдерживался, чтобы не сделать шаг назад. Энергия и радость от встречи с учителем, бурлившие в моем теле еще мгновение назад, испарились.

– Что с твоими глазами?

Я непонимающе потер веки, лишь представляя, что за недели в темнице могло приключиться с моим лицом. Кровь, грязь и нечистоты покрывали каждый