Вальс ведьмы - Белен Мартинес

так, словно его глаза вот-вот выпрыгнут из орбит. – Удар…

– Вы не ослепли от удара. Это я невидимая, – ответила я, сумев сильным рывком поставить его на ноги.

– Это все объясняет, – пробормотал он. Раз он был в состоянии использовать сарказм, значит, удар, который я нанесла ему, был не таким уж и серьезным.

Я не отрывала своих испачканных в красном пальцев от его запястья. Андрей пораженно смотрел, как кровь окрашивает его кожу, но все же пришел в себя, когда я толкнула его, чтобы он начал идти.

Мы едва успели сделать два шага, как на нас обрушился столб огня.

«Элиза!» – в голове пронесся вой Тринадцатого.

– Отбросить! – крикнула я.

Я лишь махнула свободной рукой, той, что не держала Андрея. Даже капля волшебной крови не запятнала кожу, но огонь, прежде чем коснуться нас, остановился в воздухе, поколебался и распространился во все стороны, к юношам и зданиям вокруг.

Я услышала треск разбивающегося стекла, приглушенные крики в ночи и зарево, нарастающее с огромной скоростью.

– Клянусь Семью Адами, – прошипела я.

Несколько окон открылись. Люди Красных кровей высунулись на улицу, их глаза все еще были затуманены сном.

– Эй, кто там?

Один из друзей Дэвида Теннисона бросился бежать. Другой пробормотал «Скройтесь», и в тот же миг от земли поднялся неестественный туман, окутав всех нас.

Дэвид растворился в нем, хотя его гневный взгляд продолжал сверлить Андрея.

Пламя на крышах усиливалось, и слышалось, как внутри домов нарастали крики. Мне нужно было исправить то, что натворил Теннисон, и то, что я усугубила.

Я закрыла глаза, сосредоточившись; отпустила запястье Андрея и использовала кровь из открытой раны на своей ладони, чтобы нарисовать алхимический символ воды на стене соседнего здания. Затем я нарисовала такой же рисунок на одном из булыжников на земле.

Андрей широко раскрытыми глазами наблюдал, как для него эти красные символы появлялись из ниоткуда, наполовину скрытые окутавшим нас густым туманом.

Пусть небесные силы зарядят облака,

Чтобы этот пылающий огонь погас,

чтобы боль горячей земли утихла.

Я знала, что это заклинание сработает. Оно было одним из немногих, что я сдала на отлично во время выпускного экзамена в прошлом июне.

Я снова сжала запястье Андрея. Он подпрыгнул, но все же пошел дальше, когда я вытолкнула его на ближайшую улицу.

– Постой! Огонь… дома…

– Огонь потухнет, – решительно ответила я.

Люди Красных кровей испугаются, когда с крыш их домов пойдет дождь. Возможно, кто-то из Ковена навестит их на следующий день, представившись сотрудником мэрии, но после того, что Теннисон и его друзья устроили сегодня ночью здесь с огнем, никакой речи об обещаниях и быть не могло.

Я снова подтолкнула Андрея; нам нужно было убираться отсюда как можно скорее.

Из-за моего заклинания начался дождь. Непрерывный водопад, который пропитал нас с ног до головы и, судя по крикам над нами, также пролился над головами Красных кровей.

Андрей удивился, когда увидел, как я внезапно появилась рядом; вода стерла символ, благодаря которому я была невидимой.

– Видишь? – спросила я, поворачиваясь к нему. – А теперь нам нужно идти…

Но я не закончила фразу.

Не знаю, почувствовала ли я сначала шипение, или меня сразу ослепило ярким светом. Дыхание перехватило, когда кроваво-красный луч полетел к нам всего с одним словом:

Ахааш.

Проклятие.

Я вытянула руки перед собой, на кончике языка крутилось «Отбросить», но я сомневалась, будет ли этого достаточно. Возможно, проклятие разрушит щит и нас заодно. Заклятие не могло конкурировать с таким видом магии.

Но когда оно было менее чем в полуметре, к нам прыгнула тень, как раз в тот момент, когда молния собиралась поразить нас.

Возникло сияние, и тень, напоминающая очертания кота, внезапно расплылась, расширилась и превратилась в огромную фигуру с удлиненными конечностями, когтями и рогами, такими же длинными, как тело взрослого человека.

На мгновение на меня уставились дьявольские глаза, но, когда я упала на землю, Тринадцатый снова превратился в кота.

Очень больно.

– Нет!

Я бросилась к нему, подняла его с земли и прижала к груди. Я тяжело дышала, чувствуя открытую рану между пальцами, и заметила, как мое платье испачкалось его кровью. Будь он обычным котом, он бы сейчас распался надвое.

– Ты сказала, что нам нужно идти, – пробормотал Андрей, осторожно касаясь моего плеча.

Я повернулась к нему в ярости. Мне потребовалось время, чтобы понять, почему мой взгляд затуманен. Глаза наполнили слезы.

– Кто-то идет, – добавил он тоном, совершенно не похожим на его привычный хриплый, сухой тембр. – И, думаю, тебе бы не хотелось, чтобы тебя нашли здесь.

Я посмотрела на юбку платья, промокшую и грязную, а теперь еще и запачканную кровью. Понятия не имею, была ли это моя кровь или Тринадцатого.

Я услышала голоса и поднялась, не переставая держать своего Стража. Андрей был прав. Мы должны были исчезнуть из виду.

– Идем, – прошептала я.

Мы торопливо шли сквозь заколдованный туман, который уже начал рассеиваться. Я позволила юноше вести, и он все дальше и дальше уводил нас из Беркли, минуя другие кварталы, несколько узких улочек и величественные здания. Казалось, мы шли целую вечность; Тринадцатый прильнул ко мне, и я чувствовала, как с каждым шагом он слабеет.

– Нужно остановиться, – пробормотала я, прежде чем сделать следующий шаг.

Андрей взял меня за руку и, оглядевшись, повел в небольшой переулок. Невольно в мыслях всплыли слова Тринадцатого, сказанные ночью.

Что, если он был убийцей Изгнанников Черных кровей? Что, если он просто завел меня в темный угол, чтобы убить и извлечь из меня какой-нибудь орган?

– Я устала, – сумела сказать я. – Но, если ты попытаешься напасть на меня и поступить со мной так же, как с теми людьми, клянусь, я буду той, кто тебя убьет. У меня еще есть силы на это.

Конечно, это была ложь.

– Что ты несешь? – прошипел он, забыв, как и я, о приличиях.

Хотя, судя по тому, как мы выглядели, мы давно оставили их позади.

Андрей сделал глубокий вдох, когда я опустилась на деревянный ящик, в котором когда-то, должно быть, хранилась еда и который забыли поставить к стене. Я прислонилась к нему спиной и отстранила от себя Тринадцатого. У него были закрыты глаза, но…

– Его рана, – пробормотал Андрей, не в силах поверить в это. – Она исчезла. Это… это колдовство?

Я собиралась было ответить, но вместо меня ответил другой, глубокий голос.

– Моя жизнь за твою. Твоя смерть за мою.