Падение Башни Искушения - Аньинь Ду

От возбуждения Цин Няоло откинула в сторону прядь черных волос, обнажая три тонкие морщинки на шее. Разразившись бурным гневом, она с негодованием начала бить и пинать атласную подушку, чтобы хоть как-то излить злобу.

– Будет сделано! Иначе случится застой ци, она свяжется в печени, а на вашем прекрасном белом лице появятся пятна. Больше ущерба, чем пользы.

Размахивая кулаками, Цинну с еще большим усердием принялась за дело, разминая всю спину госпожи, пока на белой и нежной коже не начали проступать круглые красные отпечатки.

– Проклятье, ну как она может так хорошо на пипа играть? – Оперев подбородок на руки, Цин Няоло вспомнила вчерашнее происшествие, и ее накрыла смесь гнева и стыда.

Она столько усилий приложила, чтобы его величество навестил Дворец Утренней Зари и насладился ее новым танцем. И вот она на сцене, усердно гнет талию, показывая мастерство своих ног, круглый веер наполовину прикрывает ее прелестное лицо – все самые лучшие ракурсы, самые красивые части тела на виду, а мысли государя не здесь! Он нагнулся и приказал Ло Шэньли позвать новую возлюбленную Мужун Цзялянь полюбоваться танцем вместе с ним!

Цин Няоло не могла показать, какой пожар ненависти разгорелся в ее душе, а потому, не подавая виду, просто уставилась на подошедшую немного погодя Мужун Цзялянь. Та пришла, одетая в длинное платье цвета абрикосовых пустоцветов, руками она обнимала пипа – будто прилетел свежий весенний ветерок. Взоры всех присутствующих обратились к Цзялянь, ее гладкой нежной коже и чистым, словно горный ручей, глазам. Она была молода, чем тут же вызвала зависть всех придворных дам. О, как же Цин Няоло ненавидела молодых девушек! Проклиная про себя Цзялянь, она потеряла равновесие, поскользнулась и упала на пол, осрамившись перед присутствующими.

– Ваше величество, помогите мне! – жалобно позвала Цин Няоло императора, повернувшись к нему. Ее шелковая юбка распахнулась, и девушка растянулась на полу во весь рост.

Боясь вызвать гнев государя, Няоло решила притвориться слабой. Юйвэнь Ху повелся на эту уловку, поднялся с места и нагнулся, чтобы помочь ей встать.

– Ай-яй-яй! Супруга, ты слишком неосторожна, отдохни-ка немного, а Цзялянь пока сыграет нам.

Этот жест Юйвэнь Ху согрел ее по-детски чувствительное сердце, но когда государь отвернулся и с улыбкой пригласил Цзялянь на сцену, его радостное и беззаботное выражение лица показалось ей в высшей степени гадким. Цин Няоло смотрела на происходящее с мукой. Поддерживаемая Цинну, она села на скамью, укрытую парчой, приняла высокомерную позу, достойную супруги императора, и начала пристально рассматривать Мужун Цзялянь, вышедшую на украшенную узорами в виде золотого лотоса сцену, выискивая недостатки.

Цзялянь сидела, согнув шею, рубиновые подвески в виде винограда, воткнутые в ее прическу, поблескивали, налитые светом, и резали глаз Цин Няоло. Без сомнения – это подарок от его величества при первой встрече.

Мужун Цзялянь взглянула на государя, обворожительно улыбнулась, провела длинными тонкими пальцами по струнам и умело заиграла мелодию «Песнь на крепостной стене». Чувственные безбрежные звуки изящно потекли по залу.

– Прекрасная мелодия, превосходное исполнение!

Цзялянь не успела доиграть, как Юйвэнь Ху воодушевленно захлопал. Ло Шэньли и прочие приближенные, ухватившись за возможность подыграть императору, натянули улыбки на лица и вторили его восторгу, заискивая перед государем. Цин Няоло аж дурно стало от увиденного.

От смущения щеки Цзялянь порозовели, но глаза до краев наполнились радостью. Это было не самодовольство, не радость подлого человека, добившегося своей цели, а искреннее счастье.

– Прямо как я в начале учебы сыграла. – Столкнувшись со слабой и хрупкой на первый взгляд, а на деле достойной соперницей, Цин Няоло почувствовала, будто бы ей на плечи гору взвалили. – Сестренка Цзялянь и в самом деле ослепительно красива, а ее игра незаурядна. Своими талантами она покорит весь гарем!

Лицемерную похвалу Цин Няоло даже ей самой было неприятно слушать. Но сказать что-то было нужно, играть с огнем она бы не осмелилась.

– Супруга Цин, вы меня перехваливаете. Вы же главная красавица Поднебесной, единственная владычица императорского гарема. Я же хрупка, подобно ломкой иве, а потому могу лишь восхищаться вами, глядя снизу вверх.

Мужун Цзялянь подошла к Цин Няоло, опустилась на колени и поклонилась ей, ответив без высокомерия и заискивания. Все слова и движения подчеркивали ее благородное происхождение.

«Что за беспутная девчонка! Но как находчива, – задрав подбородок, в ужасе подумала Цин Няоло и не стала вступать с ней в конфронтацию. – Только избавилась от старшей сестры, а тут младшая явилась, управы на них нет. Неужто мне всю жизнь бороться с женщинами из рода Мужун?»

– Сколько в жизни повидал прекрасных полнолуний, а все равно чаще думаю о красавицах в моем дворце. Вы все мои женщины, так как вы можете быть недостаточно красивы или талантливы? – Юйвэнь Ху обхватил Цин Няоло за талию, а другой крепко обнял Цзялянь. Высоко подняв голову, государь выглядел невероятно довольным собой.

Цин Няоло в восхищении посмотрела на него и вспомнила, как продавала себя за серебряные монеты в годы, когда у него ни гроша за душой не было. Если бы не ее тогдашняя помощь, как бы он заполучил престол? Однако у нее больше не осталось способов повлиять на него. Красота ее постепенно увядала с возрастом, она не родила ему ни одного ребенка, а потому помочь ей сохранить чувства правителя могла лишь былая добрая услуга, которую она ему когда-то оказала. С течением времени и эти его чувства становились все более тусклыми. Мысли о будущем пугали ее: как бы не лишиться богатства и могущества, которыми она пока еще обладала.

– Я насладился танцем Няоло, а музыка Цзялянь развеяла мою тоску. Что ж, теперь для полного счастья мне не хватает только красавицы с чуточку более пылкой и страстной натурой, с которой я бы мог веселиться на пирах. Вот тогда моя жизнь бы точно прошла без сожалений, – вздохнул государь, обращаясь ко всем присутствующим.

Услышав это, Цин Няоло пришла в ярость. Ну и похотлив же он! Все ему мало, еще красавиц подавай? Эти слова так и вертелись на ее языке, но вслух она произнесла другое:

– Все красавицы Поднебесной принадлежат вашему величеству. Зачем же по одной прибавлять – возьмите сразу десять или восемь! Гарем просторен, места всем хватит.

– Ха-ха-ха, дорогая Няоло, вот это я понимаю, это поведение, достойное матери Поднебесной! Не только следует за мной все эти годы, но и смотрит широко.

От слов Няоло рот Юйвэнь Ху растянулся в улыбке. Он очень обрадовался и принялся нахваливать ее, нежно называя по имени. Воспользовавшись этим, Цин