12 новых историй о настоящей любви - Джон Сковрон

комок нервов. Она прижала его рубашку к груди и стала расхаживать взад и вперед.

– Я собиралась убедить тебя найти кого-нибудь, кто бы взял на себя ферму. Переехать в Атланту и поступить в муниципальный колледж. А потом мы бы накопили денег, или ты бы получил грант или взял кредит, или все вместе, и доучился бы в другом месте. К тому времени ты бы уже получил право на стипендию от штата. В конце концов, Атланта на втором месте по количеству колледжей после Бостона.

Норт разинул рот.

– Мы бы накопили?

– Ты. Я имела в виду «ты», – Мэриголд смутилась. – Но вообще да. У меня в квартире две комнаты, и мне нужно с кем-то делить квартплату, потому что я на мели. Мы бы выручили друг друга, понимаешь?

У него перекосилось лицо.

– Ах, так тебе нужна помощь с квартплатой?

Он все неправильно понял, совсем неправильно!

– Если бы мне было все равно, с кем делить квартиру, я бы не потащилась сюда. Я бы дала объявление в интернете! – Мэриголд всплеснула руками. – Я хочу, чтобы моим соседом был ты!

– Ты хочешь, чтобы я… был твоим соседом.

– Ну да!

Он сглотнул и покачал головой.

– Мэриголд, я не могу.

– Из-за этой работы?

– Из-за тебя.

– А, – она безвольно опустила руки, державшие его рубашку. Мэриголд смотрела на тропинку, стараясь не дать слезам снова подступить к глазам. – Ладно. Наверное, тебе было бы неудобно съезжаться со своей девушкой. Которую ты бросил.

Норт выглядел странно обиженным. Он вскочил на ноги.

– Нет.

– Нет? В каком смысле нет?

– Я тебя не бросал.

– Норт, я там была. Ты со мной расстался.

– Потому что ты уезжала, а я не мог поехать с тобой. Я не хотел.

Мэриголд непонимающе покачала головой.

– Ты не хотел уезжать?

– Я не хотел с тобой расставаться.

– Но… ты же это сделал.

Его плечи скорбно опустились.

– Знаю.

– А, – шепотом отозвалась она.

Норт скрестил руки на груди, стараясь сохранить последнюю каплю достоинства.

– Я перестал тебе писать, потому что мне было хреново, ясно? Мне было тяжело слушать про твою новую жизнь и новую работу, зная, что в один прекрасный день ты расскажешь мне про нового парня.

– Но мы же друзья. Ты мог бы мне это сказать. А ты оставил меня в полном неведении.

– Ты всегда советовала мне поговорить с Ноэль, но я так злился на нее. И только когда ты уехала, я наконец связался с ней, поэтому, когда она вернулась, мне стало еще хуже. Потому что было уже слишком поздно.

В груди Мэриголд творилось черт знает что. Сердце надрывалось, колотилось, раскалывалось, замирало. Все сразу.

Норт выдернул свою рубашку из ее мертвой хватки, продел руки в рукава и застегнул пуговицы.

– Я не могу поехать в Атланту, потому что не хочу быть твоим соседом. Или твоим другом. Ты мне никогда не нравилась в этом смысле. То есть нравилась, конечно, но… – Он схватил свою кепку. – Для меня всегда все было сложнее, чем для тебя. Мои чувства были сильнее.

Мэриголд замерла как вкопанная. Она никогда не видела его таким взволнованным. И таким несчастным.

Он нахлобучил кепку на голову.

– Ты меня понимаешь?

Она смогла только кивнуть в ответ.

– Я пойду работать. – Норт склонился к ней и поцеловал ее в щеку. – Поезжай вниз в другом вагончике.

Мэриголд прижала ладонь к щеке, глядя, как он скрывается в лесу. Он не оглядывался. Его поцелуй стал для нее первым человеческим прикосновением за три месяца.

Ее пальцы все еще пахли Нортом. Это ее не радовало. Поцелуй тоже не обрадовал. Внутри нее наворачивало круги пугающее откровение – мощное и разрушительное, как торнадо.

Чтобы набраться решимости уехать, Мэриголд направила всю свою энергию на помощь матери, поиски работы и квартиры, сборы своих пожитков и прощание с городом, где она прожила всю жизнь. Отъезд требовал силы воли, так что все остальное было поставлено на паузу. С первой встречи с Нортом было ясно, что у их отношений есть срок годности. Казалось неразумным признавать возможность чего-то большего. Или признаваться в чем-то вслух.

Мэриголд думала, что приехала спасти его, но на самом деле действовала из эгоистических побуждений.

Она хотела, чтобы Норт переехал к ней не для того, чтобы помочь ему добиться успеха (хотя и это тоже), и не потому, что ей нужна была помощь с оплатой квартиры (хотя нужна), а потому что больше ни дня не могла прожить без него.

Это так очевидно. Так по-идиотски очевидно.

Мэриголд страдала, потому что была до безумия, до потери пульса, до мозга костей влюблена в Норта Драммонда. Как она этого не поняла до сих пор?

И Норт любил ее. Он любил ее.

Пытаясь переварить эту информацию, Мэриголд заплакала в голос, издавая странные сдавленные звуки. «Он же это пытался сказать, да?» Мэригод тряхнула головой, отметая последние сомнения. Она схватила сумочку и помчалась назад по тропинке, перескакивая через булыжники и бревна. Мир становился громче. Разговоры, игры, смех, крики. Она свернула на главную дорожку. Сердце выпрыгивало из груди. Как раз когда она добежала до последнего поворота, его зеленый вагончик скрылся из виду, спустившись по склону.

Фуникулер закрывается в шесть. Значит, Норт приедет за последней группой пассажиров еще через полтора часа. Она прождала весь день – можно и еще подождать.

Мэриголд двинулась к зданиям, пытаясь согреться. Если верить термометру рядом с киоском, на улице было 14 градусов. Она принялась энергично растирать плечи, сама не понимая, от холода она дрожит или от страха перед тем, что ей предстоит. Когда она заметила, что шорты у нее сзади грязные и мокрые, легче не стало. Она долго проторчала в туалете, пытаясь отчистить и высушить ткань бумажными полотенцами и молясь, чтобы Норт не видел этот ужас, пока она шагала туда-сюда перед ним.

Норт. Норт.

Часы тикали, отмеряя одну за другой мучительные секунды, а его имя звучало у нее в голове, как песня. Они чувствовали одно и то же. Еще не поздно. Не может быть, чтобы было поздно.

Это были самые длинные полтора часа в ее жизни.

В шесть часов Мэриголд все еще мерзла, но небо было чистым и ясным, а летнее солнце светило ярко – до заката оставалась еще пара часов. Смотрители заблаговременно согнали посетителей с вершины – когда подошла «Мария», у платформы скопилась огромная очередь. Норт спрыгнул на платформу. Вид у него был утомленный. Он молча помогал пассажирам подняться на борт, а Мэриголд пряталась в конце очереди, не