12 новых историй о настоящей любви - Джон Сковрон

там через пару минут. Надо зайти в администрацию, – его теплая ладонь еще раз сжала ее руку – крепко, не желая отпускать, а потом он скрылся в здании.

Мэриголд добрела до машины и открыла дверь. Из салона ядерным взрывом хлынул раскаленный воздух. Она опустила стекла и захлопнула дверь.

Вокруг парковки тянулась бревенчатая изгородь, и Мэриголд уселась на нее, уперев ноги о нижнюю планку. Солнечный свет оказывал бодрящий эффект. Легкий ветерок доносил запах жимолости. Мэриголд все еще не знала, что будет дальше, но по крайней мере теперь она понимала, зачем приехала.

Десять минут спустя появился Норт. Он был в белой футболке и джинсах. Шорты куда-то делись. Значит ли это, что он все-таки собирается сменить их на штаны? Согласиться на новую работу? Мэриголд окатила новая волна паники, не менее мощная, чем вырвавшийся из машины поток горячего воздуха.

Норт шагал прямо к ней. Парковка опустела, они остались одни. Ее сердце отчаянно билось. «Он не захотел меня поцеловать. Но неохотно отпустил мою руку».

Это начало конца?

Он остановился в нескольких шагах от нее, почуяв ее страх. Или он сам тоже боится?

– Надо было вернуть форму. Буду скучать по этим шортам.

Мэриголд попыталась придать голосу твердости.

– Из-за… штанов? Из-за повышения?

Он покачал головой, слегка улыбнувшись.

– Или из-за того, что ты уволился? Ты что, только что уволился?

Он улыбнулся шире и кивнул.

Мэриголд разрыдалась. Норт подскочил к ней, обхватил ее руками. Она все еще сидела на заборе, и ее коленки упирались ему в ребра, но он лишь теснее прижал ее к груди. Она все еще плакала. Но одновременно и смеялась.

– Ну ты и свинья! – сказала она, уткнувшись ему в шею.

– Прости, – он тоже смеялся. – Мне казалось, это очевидно.

– А вот и нет!

– Прости, – снова сказал он.

– И ты меня прости.

Норт отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Тебе не за что просить прощения. Мне нужно было, чтобы ты приехала. Мне правда нужно было, чтобы ты меня спасла.

Мэриголд улыбнулась, вытирая слезы. Она расставила пошире ноги, и он встал между ними, вплотную прижавшись к изгороди. И к ней.

– Так приятно наконец тебе отплатить, – сказала она. – Ведь ты первым спас меня.

Руки Норта скользнули по ее голым ногам, и его губы сложились в озорную усмешку.

– Знаешь, а я ведь тоже первый раз вижу тебя в шортах.

Она рассмеялась.

– Лето тебе идет.

Мэриголд вздохнула, наслаждаясь его прикосновениями после такого долгого перерыва. Ее тонкие руки обвили его мускулистые плечи.

– Тебе тоже идет.

Но чем дольше они смотрели друг на друга – в упор, с восторгом и трепетом, – тем более беззащитным становилось его лицо. Она вопросительно посмотрела на него.

– Мэриголд, – сказал он. От шутливого тона не осталось и следа. – Прежде, чем мы пойдем дальше – прежде, чем я перееду к тебе, – я должен тебе кое-что сказать. Вслух.

Она кивнула. В ушах у нее застучало.

– На случай, если это не было предельно и абсолютно ясно, когда я прощался с тобой на вершине…

Она кивнула. Опять.

– Я люблю тебя. – Ее глаза расширились. – Я люблю тебя уже давно. Если для тебя это слишком…

Мэриголд притянула его к себе и поцеловала. Они утонули объятиях друг друга с такой открытостью, откровенностью и страстью, как никогда прежде. Она обхватила его ногами за талию, плотно прижав к себе. Его руки скользнули ей под майку, ее – под его футболку. Они жадно поглощали друг друга. Их разгоряченные тела покрылись потом, но в этом была какая-то особая честность и правдивость.

Она отстранилась и, запыхавшись, сказала:

– Норт?

– Да? – с трудом выдавил он.

– Прежде чем мы пойдем дальше, я должна кое-что тебе сказать. Вслух.

Он кивнул, улыбаясь.

– На случай, если это не было предельно и абсолютно ясно… – Он снова кивнул. – Я тоже тебя люблю.

И тут Норт снова ее поцеловал. Когда они наконец отстранились друг от друга – несколько минут, часов, дней или жизней спустя, – все было ясно. Они наконец двигались в одном направлении.

– Поехали домой, – сказала Мэриголд, переполненная счастьем и солнечным светом.

Между елями замелькали первые светлячки, мигая в сумеречном освещении и напоминая, что свет, уходя, всегда возвращается.

Норт помог ей слезть с изгороди.

– Поехали домой.

Тим Федерли

Сувениры

Может, я просто слишком много читал Диккенса в последнее время, но как-то мне не кажется, что сегодня достаточно мрачный день для расставания.

Да, насчет Диккенса – это не мой выбор. Он входит в список литературы на лето для продвинутого уровня, а я хочу поступить в хороший колледж, а лето уже на исходе. Если уж на то пошло, расставание – тоже не мой выбор. Но сегодня тот самый день – день расставания, который мы с Киттом назначили и вокруг которого кружили все лето как парочка коршунов. Или ястребов? Или это одно и то же? Кто там из них кружит вокруг добычи, дожидаясь, пока она подохнет?

Если это звучит чересчур драматично, прошу винить Китта. Он вроде как заразил меня этим за лето. Он актер. Да боже мой, он даже свое имя пишет с двумя «т» для пущей оригинальности, хотя при рождении ему дали самое обыкновенное имя «Кит». Впрочем, не то чтобы мой Китт был самым обыкновенным.

Итак, это была его идея – с самого начала назначить дату расставания и ждать этого дня, как некоторые парочки ждут годовщины или совместной поездки. Я в этом не очень-то разбираюсь. Он мой первый парень. (А я у него третий, о чем он любит мне напоминать.)

О, покупатели!

К моему киоску подходит мамаша в бейсболке с эмблемой «Питтсбургских пиратов» в сопровождении двух девочек в одинаковых бирюзовых топиках. Они явно местные. Впрочем, тут все местные. Никому не придет в голову проехать больше сорока миль, чтобы сходить в «Королевство чудес». Это здешний парк аттракционов, и довольно потрепанный – немногим лучше бродячего цирка.

– Добрый день, – говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно. – Чем могу помочь? – Я уже давно скучаю тут над своей «Повестью о двух городах», размышляя, как такая тяжеленная книга может считаться классикой.

– Мы только хотели спросить, – обращается ко мне дама (явно собираясь спросить меня, где туалет), – не знаете ли вы, где здесь ту…

– Пройдете мимо водяной горки, – объясняю я, – под вывеской «Мороженое», потом направо мимо беседки, где все курят, хоть и запрещено. Точно не проскочите!

И вот – оп-ля – они уже