Робкие создания - Клэр Чемберс

class="p1">Иногда Босвелла появлялась у задней двери к завтраку, раздражая тетушку Элси. Она нехотя впускала кошку внутрь, а вместе с ней – поток ледяного воздуха. Ей казалось, что животное отнимет у них часть скудного тепла от бойлера, но понимала, что никто ее не поддержит. Однако на ночь неизменно выставляла кошку на улицу, и та жалобно мяукала под дверью. Одним февральским вечером снова началась метель. Босвелла не приходила домой уже два дня, и Уильям никак не мог заставить себя подняться в спальню, пока тетушки наполняли кипятком грелки и укладывались в холодные постели. Здраво расценив, что они не помешают – в такой холод никто добровольно не вылезет из-под одеяла, – он решился на отчаянный акт неповиновения. Босвеллу нужно было найти и впустить на ночь в дом или даже в свою кровать. Он приоткрыл дверь на самую малость, чтобы кошка пролезла в щель, однако она так и не появилась. Уильям выглянул на улицу, где, сверкая в лунном свете, падали мутные снежинки. Босвеллы нигде не было видно, но ему показалось, будто вдалеке за деревьями кто-то жалобно воет. Тепло кухни растворялось в снежной ночи. Уильям закрыл дверь, снял одну пару носков, втиснул ноги в тесные ботинки, оставшиеся еще с тех времен, когда он изредка выходил в сад. Потом затянул пояс халата и тихонько вышел на улицу.

Привыкшее к теплу тело тут же сковало холодом, и Уильям решил, что простоит на заднем дворе не дольше минуты. Обычно Босвеллу не требовалось долго звать. Он стоял на короткой изогнутой дорожке, ведущей к погребу с углем, которую сам же недавно и расчистил. Ее уже начало заметать – поверх льда лежал тонкий слой снега. Деревья казались короче из-за лежавших под ними сугробов, наверху еловые ветки гнулись под тяжестью снежных шапок. Уильям сошел с тропинки в сторону теплицы, шагая по следам на снегу. Мороз щипал его за щиколотки. Сухие снежинки цеплялись за халат, летели в лицо, налипали на ресницы и не таяли.

– Босвелла, – прошептал Уильям в темноту.

Щеки онемели и на ощупь напоминали затвердевшую резину. Если через пять минут кошка не найдется, придется вернуться и утеплиться – надеть перчатки, шарф и дедушкины ботинки. Ему вдруг захотелось, чтобы подозрения тетушки Элси оправдались и Босвелла действительно оказалась не бездомной. Он представил себе, как она дремлет в сушильном шкафу на груде полотенец в тепле и уюте. Снова раздался заунывный вой, теперь со стороны соседнего двора – определенно выла лиса.

Уильям подошел к теплице, похожей на сказочную избушку с заснеженной крышей, и заглянул в покрытое морозными узорами стекло. Сухое, покрытое паутиной нутро защитило бы Босвеллу от метели, но он безуспешно цеплялся замерзшими пальцами за скользкую ручку – дверца была плотно закрыта. В лицо ударил порыв ветра, за спиной с сосны шлепнулся пласт снега. Уильям задумался о том, где в такую погоду прячутся птицы.

Ступни болели – пальцы от холода задеревенели, отчего казалось, что его ботинки набиты мелкими камнями. Впереди виднелись развалины курятника, заброшенного три года назад, после того как лиса утащила Кроху и перебила кур. Сетка обвалилась, кусок от нее тетушка Элси потом приспособила под ограждение для малины, чтобы защитить ягоды от птиц. Раздолбанная деревянная клетка для кур на кривых ножках напоминала плывущий среди сугробов ковчег. Помятая дверца висела на одной петле. Уильям подумал, не устроилась ли Босвелла на ночлег там, соорудив себе подстилку из опилок и соломы.

Он просунул руку в дыру и тут же резко отдернул, коснувшись чего-то твердого и холодного. Внутренне готовясь к самому худшему, наклонился и заглянул внутрь. Босвелла лежала, свернувшись клубком, как будто спала, глаза были закрыты, мех затвердел от льда.

У него из груди вырвался сдавленный всхлип. Уильям хотел унести тело любимой кошки в дом, чтобы не оставлять ее здесь одну, но с ужасом обнаружил, что она примерзла к земле. Только теперь он осознал – почти слишком поздно – что и сам онемел от холода, и если задержится еще хоть немного, то просто ляжет и умрет тут, в саду.

Уильям поплелся обратно к дому; вьюга застилала глаза. Еще совсем немного – и под одеяло, с грелкой между колен. Пальцы обожглись от прикосновения к дверной ручке. И вдруг его охватила паника – дверь не поддалась. Иногда дерево разбухало от дождя и цеплялось за каменный порог, но в этот раз дверь не двигалась совсем, ни сверху, ни снизу.

Он прижался лбом к стеклу, пытаясь разглядеть внутри хоть слабый отблеск света. Наверняка тетушка Луиза спустилась вниз, увидела, что дверь не заперта, и задвинула засовы. Из двух сестер именно она с маниакальным рвением следила за безопасностью. Тетушка Элси, более проницательная и подозрительная, разгадала бы его намерения и застигла бы его на месте преступления.

Уильям, расстроенный и растерянный, никак не мог сообразить, что теперь делать. Если разбудить тетушку Луизу, может, она согласится сохранить тайну, и тогда удастся избежать выговора. Но окно ее комнаты выходило на улицу, а боковые ворота были заперты на висячий замок, ключ – на крючке в прихожей.

Он ощутил гнев – на обеих, за то, что по глупости заперли его снаружи, и за то, что выгнали Босвеллу, его единственного друга. Так холодно, хочется спать, волосы намокли и покрылись ледяной коркой, мочевой пузырь вот-вот лопнет. Может, он и впрямь умрет тут, прямо под дверью, а наутро тетушки найдут его и взвоют.

Вдруг он почувствовал облегчение – полилась теплая струя, но блаженство мгновенно сменилось холодом, зловонием и отвращением.

– Тетушка Элси, – прошептал Уильям, глядя вверх на занавешенное окно. – Помоги мне.

Окоченевшими пальцами он слепил снежок и бросил в стекло. Тот ударился о кирпичную стену и рассыпался.

– Тетушка Элси! – позвал он громче.

Второй снежок с глухим стуком попал в стекло. В соседнем доме вспыхнул свет, и Уильям вжался в стену. Самый страшный грех, хуже всех остальных, который навлечет беду на всех троих. Лучше уж лечь в сугроб и заснуть, как отважный Лоуренс Отс. Справа был вход в угольный погреб. Задубевшими пальцами он безуспешно теребил деревянный засов, еще и еще – и вот дверь поддалась. Ступени вели вниз, в кромешную тьму. Пахло грязью и антрацитовой пылью, но хотя бы было сухо – достаточно, чтобы укрыться от ледяного бурана. Дверной проем оказался таким низким, что Уильяму пришлось согнуться почти вдвое, чтобы протиснуться под притолокой. Выпрямившись, он оступился на скользкой ступеньке, ударился головой о грубый кирпичный потолок и полетел вперед