Город звериного стиля - Ольга Сергеевна Апреликова

у тебя или у деда вообще такое в руках видели. Тут вот кунцит, тут – лепидолит, а вот в этой коробке – литиево-фтористая слюда, смотри, ничего голыми руками не трогай, литиевые соединения бывают ядовиты».

В глаза отец старался не смотреть. Мур и сам не мог на него поднять взгляд, только голос слушал – хриплый, почему-то страшный, будто говорит мертвец. А так, конечно, не в Егоше было дело, когда отец кулаками отогнал Мура, забрав ЗИЛ. На месте отца Мур бы и сам не хотел, чтобы сын увидел, чем тот занят – смотрящий на тайном прииске! А ночью Егоша сама и привела Мура под самый край зоны встретиться с отцом. И теперь он тоже увяз в тайных подгорных делах отца, как в вонючем болоте. Мура мутило, и казалось, даже от рваного рюкзака несет сивухой и тухлой рыбой.

Как избежать такой судьбы? А тоже ведь, наверное, жил-был мальчик, камешки любил, на геофак поступил… И Егоша за ним присматривала, чтобы не попал в беду? Недосмотрела. Не похоже, что этот одноглазый человек будет жить долго. Может, он отравлен уже литием этим или паленой водкой? Может, они даже не встретятся больше никогда. А дед? Как же дед допустил? Почему? В чем тут дело, что отцу приходится торчать «в горе»? В этих диких деньгах? Или в чем?

Неужели всю жизнь теперь так жить, как дед, – все самое важное делать в тайне? Скрываться? Сидеть на цепи тайного бизнеса? А вдруг и сам не заметишь, что стал, как отец, горным вовсе не в сказочном смысле, а просто похороненным заживо на нелегальном платиновом руднике? Отец сказал: «Да платины этой на наш век хватит! И то сначала место малое было, проглядели его во времена поисков платины в середине прошлого века. Дед твой нашел в девяностых, потом, по каким-то мутным обязательствам, пришлось пустить в разработку. Так-то все шло более-менее, под моим присмотром в брошенной зоне разместили тайный горнорудный поселок, добыча идет взрывным способом в штольне. Деньги неплохие, всем, и нам, и падлам этим московским, хватало, но… там пошел еще более богатый слой. Такой богатый, что страшно. Я даже задумал родий получать, так оно выгодней; реактивы ты привез, вот налажу все, дело пойдет, может. Вишь, там довольно сложный состав в этих рудах, проблема в том, что муторные процессы извлечения металлов из руд, и температура плавления у них очень высокая. Ну посмотрим. Справлюсь. Справлялись же еще в девятнадцатом веке… Родий-то дороже, с родием-то я поживу, кто, кроме меня, им еще его добудет среди лесу-то… А то как бы… Ай, ладно. Плохо только, что кому-то еще, видно, стало об этом известно, раз на УАЗе за вами приволоклись. Мож, дед где прокололся, когда тигли покупал и кислоты… Боюсь я теперь что-то. Да еще другим-то диким фартом пришибло, да как бы не насмерть. Фарт? Литий этот. Полно проклятого. Не знаю, куда его. Хоть сдавай месторождение государству – ну а платина тогда кому? Родий? Это ж какие деньги… И сбыт есть, полно… Ох, не знаю. Посмотрю. Бросить все? Ты чо, с ума сошел? Тут я если не царь, то полцаря, а так… Не, парень, меньше знаешь – крепче спишь. Давай вот в лодку и вали. Я еле вырвался, некогда мне с тобой. Что тебя сюда понесло-то? Я думал, ты давно в Ныробе уж, а то и дальше – да смотрю, курва пришла, крутится, маячит. Думаю, схожу проверю, чего это нянька суетится – а ты вот он. Еще б чуть – и нарвался бы на охрану, а у них там соревнование, сколько кто туристов да бомжей поймал и в шахту сдал кайлом махать… Нам нынче руки нужны, но только… Другие б руки, грамотные. Химики-технологи нужны, лаборанты… Но это так, мечта. Сам справлюсь. Ну, что смотришь? Молодой еще судить нас. Раз уж подвернулся, так вот отвези до зимовейки образцы. Да какое их исследовать, к чему, и так ясно, что литий есть, – спрятать надо, мало ли, кому еще показывать потом придется. Доказательства, что есть литий на Урале… Черт его знает, как тут дальше дело пойдет. Литий – это ж… Шанс, словом. На что? Ох, парень, узнаешь, как время придет. А пока что с тебя за спрос – молодой. Ну, деду скажи, мол, тут пока останусь, решать все надо, запасов петалита в норе этой, похоже, больше, чем на Кольском или в Саянах, добывать и добывать. Грунтовые воды только что-то подозрительные, многовато их, не пойму, откуда прут… Для того геотомограф и нужен – отследить, как там что. Ну, еще что деду сказать? Родием займусь, конечно, да; главное, буду вот сейчас пробовать получать литий непосредственно из сподуменовой шихты, восстановителями, ферросилицием или алюминием. И буду думать, как… Чо „как“? От компаньонов избавляться. УАЗ-то, который ты приволок? это уж конкуренты, да все той же подлой породы. Мы уж с дедом не чаем, как вырваться. Со всех сторон волки да овчарки. Знаешь? Ах, эсэмэски читал… А сечешь, что добыча тут идет руками наловленных бродяг или дураков, ну этих, „вахтовый метод“, как же, беглых зэков и прочих нищебродов да алкашей – руками рабов, словом? Траффикинг, как сейчас говорят… Компаньоны-то наши, когда договаривались, сказали, мол, гарантируют наем рабочей силы – а сила-от какой оказалась. Бедолаги. Какой там наем! Работорговля, считай. У них по Уралу таких промыслов много… Где изумруды, где жилки серебряные-золотые, где редкоземельное чего. Бизнес-империя, считай. Но литий им не потянуть, не… Рабы? И ты туда же… Конечно, нельзя. Бесчеловечное дело. Зато выгодное. Такой уж тут, в дикой стране, звериный стиль жизни. Потому ни я, ни дед и не хотели, чтоб ты знал. Изменить-то как? Самого к тачке прикуют. Осточертело мне… Вишь, дед как выяснил про рабов – ясное дело, возбух и потребовал прекратить безобразия. А ему знаешь чо сказали? Чтоб сидел тихо и делал свое дело, а то у него в Питере внук-от есть, и как бы не утонул этот внук в Неве ненароком, такое несчастье может быть, не дай бог. Как прознали? Ну, я виноват, да, может, по пьяни кому проговорился, не помню, ан, может, падлы эти сами справки навели, любят они слабые места искать. А ты вона какая мишень, что меня, что деда им через тебя запросто прищучить. Ну я тебя и прогнал давеча, ни чтоб ты лишнего там у нас не видел, ни чтоб тебя там не видели. Жалко мне, чтоб ты… Ну, замарался. Защитить хотел. Не, дед не знал. Откуда? Позор же мне, прижить пацана да ни разу его не увидеть… Спасибо, мама твоя имени тебя нашего не лишила, я уж сколько лет только этим и утешался… А дед – да, от наших горных бандюков впервые услышал. Ну, конечно, тоже навел справки. Оказалось – правда внук. Нашей породы, мелкий, верткий, жилистый. Мурашонок – такого не подделать. Дед затих, но ты ж его знаешь. Вечно всех умнее. Решил взять под защиту внука да поглядеть, не годишься ли взамен меня. Подергал знакомства, связи, и отчима твоего пригласила к себе китайская фирма – иначе на кой черт бы он кому там сдался, пентюх. Ну а матери твоей дед сам тишком позвонил, иначе она сроду б в Пермь не поехала, вишь, ей тут горестно пришлось по молодости… Дело прошлое, что ворошить. Живи, чо».

– Мурчисон, ты чего?

– Так, – стать бы в самом деле водомеркой. Чтоб никаких проблем, никакой платины, никакого лития. Никаких мамы с папой, которые живут себе своей жизнью, а ты потом не знаешь, как все, что они наворотили, расхлебать. Ну ладно серый отец, а мама-то! Обманщица! – Что родителям говорить будешь, где пропадала?

– Да им не до меня.

– Ты б видела батю своего, когда ты с кладбища кораблей позвонила. Он… переживал, – как же хорошо, что Гальку серый рыбак не видел! Как же хорошо, что Егоша очарована ею – иначе и не назовешь. Когда он приволок отцовский