Приз - Полина Дашкова

Витя вздохнул и помотал головой.

— Где мама? — спросил Арсеньев.

— Спит. Я заставил ее выпить снотворное. Мы днем ходили вмилицию, написали заявление, на всякий случай. Они не хотели принимать.Сказали, рано беспокоиться, спрашивали, не наркоман ли Гришка. Там был одинжирный гад, все интересовался про наркотики, про бухло.

— Про что?

— Ну, про спиртное. Не пьяница ли Гришка. Мама там, вотделении, держалась, отвечала вежливо, а потом, когда домой вернулись,заплакала. Я ей говорю: перестань, районные менты, они все такие. Получаютмало, поэтому злые. У нас дядя Саша есть, он поможет.

На площадке был полумрак, и это избавило Арсеньева отнеобходимости прятать глаза. Сане было стыдно. В его день, забитый до предела,не уместились хлопоты по поискам пропавших подростков. Он держал это в голове,надеялся, что Гриша к вечеру объявится, хотя бы позвонит.

— Если бы у нас была машина, мы бы просто поехали туда, —прошептал Витя.

— Куда?

— В бывший пионерлагерь «Маяк»! Гришка любил там лазать. Тамправда классно. Он даже один раз взял меня с собой. Я был совсем мелкий, пятьлет, но все равно запомнил. Сто пудов, Гришка туда их повел! Там еще корпусаоставались, и река рядом, можно купаться. А главное, никого никогда нет. Хочешь— ори, хочешь, бегай, на любое дерево залезай на здоровье. И еще, там малинывсегда было навалом.

— Сейчас малина отошла, — тихо заметил Арсеньев.

— Грибы, ежевика. Гришка ежевику обожает, и грибы тоже. Стопудов, он вернется, целую кучу всего привезет!

— Там все горит. Ты же смотрел новости.

— Ну я не знаю, можно просто поездить по окрестностям, застанцией «Водники», и спрашивать всех подряд. Вдруг кто-нибудь их видел? Ложисьспать, подождем до завтра. Если ничего не изменится, завтра вечером поедем.

— Точно? Обещаете?

— Постараюсь.

Арсеньев поднялся к себе, услышал, как внизу тихо закрыласьдверь. Уснул он только на рассвете. Ему приснился горящий лес. Треск и стук надголовой преображались во сне в звуки лесного пожара. И еще ему присниласьамериканка Мери Григ.

В семь он встал, долго просыпался под холодным душем. Вполовине восьмого сел в машину, включил радио и услышал о грозовых ливнях насеверо-западе Московской области.

В девять, с головной болью, приглушенной анальгином, онсидел в кабинете следователя Лиховцевой и пытался поймать подходящий момент,чтобы поговорить о пропавших подростках. Прошла ночь, но Зюзя все не моглаопомниться от того впечатления, которое произвело на нее имя покойного генералаКолпакова.

— Тебе придется встретиться с его родственниками, — произнеслаона, рассеянно глядя в окно, — у него остались родная сестра и племянник.Знаешь, кто племянник? Ты опять меня не слушаешь! Ты не понял, насколько всесерьезно? Если Драконов правда хранил у себя какие-то материалы по генералуКолпакову, его из-за этого могли убить. Хотя наркоман Булька слишком ненадежнаяфигура. Они бы состряпали несчастный случай, острую сердечную недостаточность,что-то в этом роде, чтобы не было признаков преступления.

— Кто «они»? — спросил Арсеньев.

— Они, — повторила следователь Лиховцева с такой же тупойпанической убежденностью, с какой произносил это слово рецидивист Куняев.

Арсеньеву очень хотелось сменить тему, но это было поканевозможно.

— За покойным генералом стоят гигантские деньги. Гигантские,Шура, — сообщила Лиховцева и болезненно морщилась, — ужас в том, что, когда яговорю «они», я имею в виду даже не братву. Речь идет о ГРУ, ФСБ, УГП… Тызнаешь, что такое УГП? Управление Глубокого Погружения, во главе стоит нектоКумарин Всеволод Сергеевич. Абсолютно закрытая структура, от которойнеизвестно, чего ждать. Господи, а какой там может быть тяжелый компромат, вэтих мемуарах, если они действительно существуют! Впрочем, компроматом сейчасникого не удивишь. Деньги. Все дело в них. Любая информация о генерале Жоре — бомба,любая ниточка — бикфордов шнур. Ты понял, Шура?

— Я понял, Зинаида Ивановна, просто я хотел вам сказать…

Но она не дала сказать. Она продолжала говорить сама.

— А племянник его — Владимир Приз. Ты знаешь, кто это, илиты совсем темный? Ну да, да, тот самый Приз. Дядя был вор, мерзавец. Аплемянник такой симпатичный, талантливый. Не думаю, что дядя посвящал его всвои грязные махинации. Но поговорить с ним, безусловно, придется. Никудатеперь не денешься. Вот ты, Шура, и побеседуешь с Призом, спросишь, что онзнает о мемуарах своего покойного дядюшки, правда ли, что над ними работалписатель Лев Драконов, какие у них были отношения. Ты спросишь, а он тебеответит, что никаких отношений между этими двумя покойниками не было, мемуаровего дядя писать не собирался.

— Зинаида Ивановна, если вы заранее знаете, что скажет Приз,может, и не стоит его допрашивать? — безнадежно вздохнул Арсеньев.

— Ничего я заранее не знаю. Допросишь, не растаешь. И неперебивай меня! Кстати, возьмешь у него автограф для моего внука, — онаперевела дух, немного успокоилась.

— Зинаида Ивановна, у вас, кажется, зять работает в Службеспасения, — выпалил Саня.

— О, да, — кивнула она задумчиво, — очень скоро нас с тобойпридется спасать, вытаскивать из того дерьма, в котором мы потонем, если яправа.

— Я совсем о другом. Пропали четверо подростков. Один из нихсын моей соседки, — Арсеньев быстро выложил ей всю историю, и пока он говорил,она почти пришла в себя.

— Ну и что? Заявления от родителей есть, ориентировкиразосланы. Был бы ты уверен, что они находятся именно там, в заброшенномлагере. Но ведь ты не уверен, правда? Можно поступить проще. Связаться сЛобнинским УВД, если прошли ливни, нет пожаров, они спокойно доберутся тудакак-нибудь на машине или по воде.

— Я уже связывался. Никому не охота лезть в пекло безспециального приказа. Да, огонь погас, но все вокруг еще тлеет, в любой моментможет вспыхнуть, нужна техника, специалисты, достоверно неизвестно, чтоподростки именно там, к тому же прошло слишком мало времени, чтобы начинатьактивный розыск. Они не младенцы и не слабоумные старики.

— Ну вот, Шура, правильно. Успокойся и успокой свою соседку.Я все понимаю. Но пока рано паниковать.

— В таком случае мне придется ехать туда самому.

— У тебя времени нет. — Зюзя прикрыла глаза и упрямопомотала головой. — Ты должен повторно допросить швейцара из «Кильки», добитьсявстречи с Владимиром Призом, причем первое — сегодня, второе, желательно, тоже.