Приз - Полина Дашкова

— Менгеле и Бургер были врачами в концлагерях, ставилиэксперименты на заключенных, как и Отто Штраус.

— Перестаньте, — Кумарин поморщился и махнул рукой, — неговорите ерунды.

— Я еще ничего не сказал.

— Но подумали. Вы сейчас думаете о том, что все эти ублюдкив сорок пятом были потихоньку вывезены ЦРУ из Германии в Штаты, им измениливнешность, дали новые имена, и они продолжили свою научную деятельность всекретных лабораториях, в рамках программ «Артишок» и «Блюберд». Даже если этотак, доказать ничего нельзя, никому это не нужно, нацистские старцы умерли.Жизнь продолжается. Давайте выпьем коньяку и пойдем спать.

* * *

До эфира оставалось двадцать минут. Публика толпилась вкоридоре перед студией, участники и почетные гости расположились в просторномпомещении, которое состояло из двух смежных гостиных с зеркальными стенами,журнальными столиками, мягкими широкими диванами. В глубине были маленькие,ослепительно освещенные гримерные. Рязанцев сразу нырнул туда, чтобы его слегкаподрумянили и замазали серые мешочки под глазами.

Гости пили легкое спиртное, соки, кофе, угощалисьбутербродами. Владимир Приз уселся за столик, развалился в кресле, потягивалсок. Рядом с ним пристроилась пожилая, безнадежно молодящаяся актриса. Онавзахлеб рассказывала, как невероятно выросла ее популярность после участия вэкстремальном супершоу Приза.

— Мне просто не дают прохода, без конца просят автографы,«Ой, ой, вы такая красавица, такая смелая, ловкая, интеллигентная, вы нам такпонравились!» Я снялась за свою жизнь в двадцати семи фильмах, но ничегоподобного еще не было, просто невозможно выйти на улицу, зайти в магазин.Бросаются, как мухи на мед.

Маша видела эти шоу, поскольку смотрела все, что касалосьПриза. На маленьком необитаемом острове собрали знаменитостей: актеров,эстрадных певцов, телеведущих. Они жили в шалашах, жарили на костреэкзотических гадов, ящериц, гигантских пауков, змей, которых отлавливали сами.Бегали полуголые, ныряли, мастерили плоты, соревновались, интриговали ипериодически довольно злобно выясняли отношения под снисходительнымруководством Приза.

Приз стравливал их, провоцировал конфликты, заставлялпроделывать всякие штуки, в том числе весьма рискованные и унизительные,например ползать на четвереньках по каким-то лабиринтам, карабкаться наотвесные скалы, есть тухлую рыбу, и все это под круглосуточным наблюдениемнескольких телекамер, которые фиксировали даже интимные гигиеническиеподробности.

— Нет, ну сначала я была в шоке, — гудел хорошопоставленный, низкий голос актрисы, — жара, пауки, мухи, скорпионы, муравьигигантские, я не могла спать, не могла элементарно вымыть голову, я впервыеоказалась перед камерой без грима, как будто голая. А эта еда! Жареныескорпионы, черепашьи яйца! Боже, я думала, умру! И все руками, ни тарелок, ниприборов! Меня тошнило от кокосов и бананов, до сих пор их видеть не могу. Яслишком дорогая женщина, чтобы существовать в таких условиях. А режиссер простоиздевался над нами, как будто специально опускал нас: вы знаменитости, так вотвам!

Маша наблюдала за Призом. Впервые она видела его живьем,причем совсем близко. Так близко, что заметила толстый слой грима на его лице ипочувствовала странный запах. Сначала ей казалось, что запах этот просто витаетв гостиной из-за жары, из-за скопления людей. Нет окон, кондиционер гоняетзастоявшийся воздух. Но, принюхавшись, она поняла, что воняет Приз. У негопотеют ноги. Актриса, сидевшая вплотную к нему, ничего не чувствовала,поскольку вылила на себя полбутылки приторной туалетной воды. Нодевочка-администратор, которая принесла ему кофе, наклонившись над столиком,невольно поморщилась.

Приз что-то отвечал актрисе, совсем тихо, на ухо. Онвыглядел вполне расслабленным, он улыбался. Однако глаза его беспокойно шнырялипо гостиной, он то и дело ловил свое отражение в зеркалах, менял позу, трогалсебя за нос, за подбородок, подергивал мизинец левой руки. Вероятно, привыкносить кольцо на левом мизинце, но сейчас кольца не было.

У него заверещал мобильный, и он вздрогнул. Говорил онбыстрым свистящим шепотом, сердито торопил кого-то, повторяя: «Время, время!».Маша сумела услышать, чем закончился разговор, поскольку Приз чуть ли невыкрикнул последние слова: «Ты не знаешь? Ну, блин, а кто должен знать?! Этотвои проблемы».

Телефонный разговор очень напряг его, он покраснел сквозьгрим, и Маше показалось, что изо рта и из ушей его сейчас повалит пар.

«Интересно, он всегда такой, или у него серьезныенеприятности? А в общем, он скучный, вполне обыкновенный, этот Вова Приз. Такихсамовлюбленных нарциссов, наглых и нервных, тысячи, особенно среди тех, ктотусуется и раскручивается изо всех сил. Может, все это вообще мои фантазии?Одно дело — сериалы, экстремальные шоу, футболки, матрешки, и совсем другое —большая политика. Я, конечно, преувеличиваю. Вова Приз — будущий российскийфюрер. Ха-ха, как смешно! Переоценивать противника иногда опасней, чем недооцениватьего, ибо в этом случае ты рискуешь стать посмешищем, идиотом в глазахокружающих, и что еще хуже — в собственных глазах. Можно представить себе ВовуПриза в роли президента России? Нет, конечно. Но ведь тоже самое говорили и проГитлера. Никто не мог представить. Смеялись. Покатывались со смеху. Какие унего были шансы, у Гитлера, когда он нищенствовал в Вене, ночевал на парковыхскамейках, вопил в пивных? Один из тысячи городских сумасшедших. Бездарныйживописец, дважды провалился на вступительных экзаменах в Академию художеств.Паранояльный психопат с половой патологией. Амбиции вселенского масштаба.Впрочем, генерал Людендорф, человек умный и заслуженный, поддался обаяниюфельдфебеля с сомнительным прошлым. И не только он. Многие сделали ставку наГитлера. Почему? Когда смотришь хронику тех лет, видишь урода, психа. Ни одногоестественного движения. Или это сегодня так кажется? Для современников было внем нечто… Господи, что же? Нечто забавное, смешное, неординарное? Вот у Призаноски воняют. Это не смешно. Но это неординарно. Собственной вони не чувствует.Зато сечет взгляд мгновенно. Дергается, косится на меня. Ладно, милый,расслабься, я тобой любуюсь и восхищаюсь, как все здесь, в этих гостиных, какпублика, которая толчется в коридоре».

Действительно, было, чем восхищаться. Свою карьеру он сделалмгновенно, на одном дыхании. Другие бьются годами, чтобы заработать хотя быодну сотую такой славы и всенародной любви. А этот выскочил, как черт изтабакерки. То есть не из табакерки, а с телеэкрана. Сыграл главныеположительные роли в нескольких боевиках. Потом стал вести экстремальноемолодежное шоу с мотогонками, парашютами, отвесными скалами, морскими глубинамии необитаемыми островами. Вскоре его физиономия украсила бутылки спрохладительными напитками, банки с консервированными огурцами, картонки сбритвенными лезвиями, нижнее белье, не только мужское, но и женское. Подулыбающимся портретом сияла косая красная надпись: «Очнись, Россия!».