Здесь, под северной звездою...(книга 2) - Линна Вяйнё

про всяких собак и голубей, но я это лучше пропущу... «Точно так же груди женщины физически связаны с тем же центром, потому-то их значение в любовной жизни так велико...»

— Братцы, вот он, свет для народа!.. Читайте и учитесь...

— Какой ужас, что вы читаете... а-ах... ха-х!.. Кто этакое пишет? Я не хочу слушать... а-ах... ха-х!

— Тише, я еще прочитаю... «Напротив, слух играет гораздо меньшую роль в любовной жизни. Все же музыка, по-видимому, действует сильнее на женщину. Примером может служить история любви Рикарта Вакнера и Марии Весентонк... Как губы, так и нос находятся в прямой связи с половыми органами, и это объясняет нам, почему обоняние также является своего рода посредником в делах любви. Большинство людей целуются не столько ртом, сколько носом, используя так называемый оль... оль... фактор поцелуя, вдыхая запах друг друга. Между прочим, это также объясняли жаждой души соприкоснуться с другой душой. О том, насколько велико влияние запахов в жизни человека, а не только в животном мире, где их значение общеизвестно, свидетельствует множество ярких примеров из литературы, как, например, в романе Золя «Аббат Муре» и у Толстого в «Войне и мире». Утверждают, что некоторые мужчины настолько чутки, что могут по запаху, распространяемому женщиной, определить, насколько она эротична и даже девственна ли она. И, несомненно, многие женщины пользуются духами, заботясь о своей половой привлекательности...»

— Ну, уж этому я не верю. Такого носа нет ни у кого. Нет же, черт возьми. Кто это пишет?

— Тут есть подпись. Так... десятое мая тысяча девятьсот шестнадцатого года... в день девы Айно, стало быть, и подпись: Эн Эр аф Урсин.

— Так это же тот старый бородач, который был даже председателем социалистов.

— А что, разве плохой председатель? Сразу видно, что тертый калач... и нюх имеет...

— Только я скажу, что нюхом этого не узнаешь. С эти я не соглашусь по гроб жизни.

— А-ах... а-а... просто ужасные... х-х-ах...

Ауне вдруг словно поперхнулась, и в тот же миг все притихли. Наступила мертвая тишина. В дверях стоял Халме со своей неизменной тростью на согнутой в локте руке. Он тихо кашлянул.

— Могу я видеть Аксели?—спросил он.

— Нет его. Ушел домой на всю ночь.

— А кто его заместитель?

— Вроде как я.

— Так. Разрешите мне воспользоваться телефоном.

— Конечно.

Оску уже было встал, чтобы проводить Халме к телефону, но, видя, что тот в его помощи не нуждается, снова уселся на свое место. Парень, читавший календарь, закрыл книгу, а кто-то прикрыл соломой карты.

Халме твердым шагом прошел в буфетную, но его внимательные глаза тем временем успели осмотреть все вокруг. Потом слышно было, как он сухо, с достоинством говорил по телефону:

— Так, так... Нет, конечно... Я в данном случае посторонний... Да, действительно, похоже, что и впрямь остро не хватает, но только не того, о чем говорят... а того, чем каждый в воображении своем обладает с избытком, то есть разума. Пожалуйста, скажите им, может, послушают... Что же я... Можно ходить в старом рванье, если новый костюм стесняет... Кхм. Чувствую себя превосходно... Да. Посмотрим, посмотрим.

Выйдя в зал, Халме остановился, оглядывая мужиков и парней, развалившихся на сенниках. Затем он обратился к Оскару:

— В карты поигрывает заместитель начальника?

— Да. В покер, по маленькой.

—Так-так. Хотел бы только заметить вам, что дом принадлежит товариществу, а не Красной гвардии, и не мешало бы, на мой взгляд, постояльцам последить за чистотой полов. Тут же целое наводнение от растаявшего снега.

— Да, малость есть... ведь постоянное хождение...

Кто-то вскочил и взялся за метлу, но один парень из холонкулмовских крикнул:

— Мы не полы мыть сюда пришли, а страну от буржуев очистить.

— Кхм. Кто даже за своими ногами не следит, тот, мне думается, вообще не способен навести порядок.

Халме вышел при полном молчании. Решив, что он уже успел отойти достаточно далеко, кто-то сказал:

— Эх, ребята... Он слышал, что мы тут говорили. Оттого он так и разозлился.

— Буржуй проклятый. Командовать сюда явился. Послать бы его куда подальше.

— Старикашка и так уже готов распроститься с поверхностью планеты Теллус, или как там он ее называет нашу грешную землю. Худой, как черт, лишь кожа да кости остались. Да и не мудрено. Ведь он что ест? Гложет березовые прутья, как коза.

И снова все занялись картами и женским вопросом. Когда девушки стали собираться домой, Оскар подтолкнул Акусти:

— Ну вот что, парень, поди-ка проводи Элму. Даром, что ли, она тебя кормит.

Аку вскочил с напускной развязностью.

— Дай мне пистолет. Иначе я не смею. Я пойду для охраны.

Он сунул в карман пистолет и, сопровождаемый градом шутливых напутствий, подошел к Элме. Конечно, Элма, бросив на него косой взгляд, приказала не ходить за нею. Но он не послушался. Закрывая дверь, он подмигнул приятелям.

Ауне хотела пойти вместе с ними, но ей оказалось не по пути; пришлось еще зайти в буфетную, чтобы захватить припрятанный там пакет со свининой.

Аку шел рядом с Элмой. Девушка, потупясь, долго молчала. Потом, наконец, сказала со злостью:

— Куда господин направляется?

— В Лаурила.

— Вот как. Что же, у господина есть дело к Анттоо Лаурила?

— Нет. Но там у них дочка красавица.

Аку хотел было взять ее под руку, но девушка цыкнула на него:

— Не приставай ко мне. Отойди в сторонку. Нечего за меня цепляться.

— Не надо сердиться.

Элма пошла быстрее, но и он прибавил шагу. Тогда она остановилась, Аку тоже остановился. Но она снова пошла вперед. После того как это повторилось несколько раз, они быстро зашагали рядом. Во двор Лаурила с дороги сворачивала короткая прямая тропка, и им пришлось идти друг за другом — Элма впереди, Аку за ней. Как только дошли до двора, Элма сразу же побежала к дому, но парень крепко схватил ее за руки.

— Не уходи. Поговорим немного...

— Мне не о чем говорить с молодым господином Коскела.

Она попробовала вырвать руки, но Аку заметил, что она рвется не изо всех сил, и стал еще горячей уговаривать ее остаться.

— Посидим на козлах.

— Садись, если устал.

Козлы оказались слишком малы, чтобы сидеть вдвоем, но Аку подтащил бревно, так что могли поместиться оба. Элма села рядом, но с условием, чтобы он не смел ее касаться. И парень