Принцесса выходит в свет - Михаил Коссой

и уперлась в штабель мешков с зерном, уже догадываясь, что сейчас случится. Она не обманулась: створка ворот приоткрылась, впустила солдата и притворилась снова. Не отрывая глаз от ворот, солдат попятился прямо на принцессу. Почему, интересно, когда прячешься, гораздо больше шансов что-нибудь найти, чем когда ищешь? Мысленно вздохнув, принцесса протянула вперед руки, чтобы он не вмял ее в мешки.

Солдат уткнулся спиной ей в ладони, раза три надавил на них, потом, наконец, почуял неладное, отпрыгнул вперед и развернулся, выхватив кинжал. Принцесса тут же подняла руки вверх, убедительно растопырив все десять пальцев, чтобы показать, что ничего не прячет, и сделала честные глаза. Глаза солдата были круглые и испуганные, мокрые волосы слиплись на макушке, затылок и виски были выбриты.

В проходе между амбарами послышались шаги и голоса патрульных. Принцесса показала в их сторону пальцем, потом перевела его на солдата, сделала движение, словно рубит его, и подняла брови. Солдат кивнул. Принцесса приложила палец к губам. Солдат кивнул. Патруль удалился и затих. Солдат выждал еще немного, открыл рот, но принцесса его опередила:

– Я не говорю по-вархански, я из Арранты.

Солдат нахмурился. Принцесса приложила руку к груди:

– Эли Бальм, – и она указала на солдата.

– Шамжа, – сказал солдат, и принцесса понадеялась, что это имя.

Принцесса показала пальцем на себя, потом на Шамжу, а затем как бы собрала его всего в одну ладонь и накрыла другой. Солдат косился с недоверием. Принцесса повторила жест и шагнула к воротам, поманив солдата за собой ладошкой. Он убрал кинжал в ножны на поясе и шагнул за ней. Принцесса поглядела в щель – никого. Шамжа тронул ее за плечо, а когда она обернулась, показал движение, будто ложкой носил еду в рот. Стало понятно, что он делал на рынке.

Принцесса кивнула, показала на себя и сделала движение, будто кормит его с ложечки. Шамжа сглотнул. Принцесса развела ладони, показывая, сколько еды его ожидает, подумала и развела руки еще пошире. Шамжа улыбнулся.

Принцессе нужна была информация, и дезертир из войска варханского принца был, возможно, лучшим ее источником. Они двинулись в сторону трактира, но не через центр Орожана, а огибая его по западным окраинам. Принцесса двигалась первой, убеждалась в отсутствии патрулей и давала сигнал. Шамжа выскакивал из-за забора или из-под куста и добегал до следующего укрытия. Таким манером они поспели в трактир как раз к обеду.

– Господин Франжех! – подойдя к большому столу с кувшинами, принцесса пустила в ход милую, просительную и немного наивную улыбку. – У меня для вас отличная новость! Мне понадобится еще одна комната по той же цене!

– Не может быть и речи, – сухо ответил ничуть не обрадованный трактирщик, возвышаясь со сложенными на груди руками по ту сторону стола. – Это укрывательство дезертира!

– И чем это хуже укрывательства аррантийского шпиона? – удивилась принцесса и стянула надоевший головной платок.

– Госпожа Бальм! – добавил Франжех официоза и оперся на стол. – Пока вас не было, сюда приходили солдаты, они искали хромого подростка!

– Нашли? – спросила принцесса, глядя на стоящего на лестнице Кайдума, живого и даже несколько возбужденного.

– Мне пришлось прятать его в подвале! – сказал Франжех таким тоном, словно ему пришлось Кайдума расчленить и сварить из него студень.

– У него там чулан с хитрой дверью за стеллажом! – сказал сам Кайдум с оттенком восторга. – Я в нем сидел, пока они не ушли!

– Маленький? – сдвинула брови принцесса.

– Нет! Наоборот! Шагов шесть на восемь!

– Выходит, что там легко можно спрятать и двоих? – принцесса оперлась на стол напротив Франжеха, глядя ему прямо в глаза.

Франжех несколько мгновений играл с ней в гляделки. С тем же успехом он мог бы пытаться лбом в лоб столкнуть с места матерого барана. Принцесса находилась в состоянии «мне очень надо». В такие моменты ее темные глаза становились жгучими и тлели в глубине жаром внутренней правоты. Франжех не выдержал, распрямился и, все еще не находя слов, сурово погрозил принцессе могучим пальцем.

– Когда забрался в чужой сад, глупо воровать одно яблоко! – по-товарищески поделилась опытом из детства принцесса, на что Франжех только крякнул. – Когда-нибудь вы будете вспоминать эти дни и думать, все ли вы сделали для того, чтобы помочь девушке, которая хотела вернуть в ваш городок мирную, веселую и прибыльную жизнь. Или пустили все на самотек, считая себя «ни при чем».

– Это, если меня не повесят за укрывательство, – криво ухмыльнулся трактирщик.

– Если повесят, то это будет быстро, – успокоила принцесса. – А вспоминать будете все время!

Трактирщик оглядел розовеющего ушами Кайдума, настороженно стреляющего глазами Шамжу и вернулся взглядом к принцессе.

– Плата тройная! – глухо сказал он.

– Сквалыга! – подняла подбородок принцесса.

– Авантюристка!

– Спорить трудно! – признала принцесса. – Нам надо покормить дезертира.

Принцессе пришлось переждать, пока Шамжа утолит первый голод, потому что, запихав в рот одновременно кусок хлеба, ложку грибов в уксусе, пригоршню пряной квашеной брюквы и полтора вареных яйца, говорить он все равно не мог. Пережидать принцесса не умела, поэтому невзначай отодвигала глиняные миски с провизией подальше от Шамжи, так что ему приходилось тянуться через весь стол, и стали появляться паузы, в которые он мог успеть ответить на вопрос.

С помощью Франжеха и Кайдума удалось выяснить, что Шамжа был человеком некоего барона Ворнчехдоржея – принцесса и не пыталась запомнить – и прибыли они в расположение войск всего несколько дней назад, потому что барон на войну не рвался, но люди советника Хонжея его заставили. В лагере же армейском разброд, и люди мрут, мучаясь животом, потому что жратва плохая. Шамжа попытался показать, как именно умирают от поноса, но принцесса пресекла это движением ладони.

– Армия должна или идти, или сражаться. Она не может три недели стоять! – перевел Франжех, и Шамжа покивал с набитым ртом, как будто понимал по-аррантийски.

Сам он оказался деревенским мясником, срочно поставленным в строй помимо воли. Прибыв в лагерь, он оценил ситуацию и решил, что быть живым дезертиром лучше, чем верным, но мертвым солдатом.

– Смысла никакого нет! – отрывисто переводил Франжех, повторяя перерывы Шамжи на пережевывание. – Не сдалась мне эта война с Аррантой, но если бы хоть воевали! Можно было бы геройство проявить или себе золотишка какого добыть. А в чистом поле от поноса героически-то не помрешь.

Шамжа обвел глазами лица, желая убедиться, что его понимают. Его понимали.

– Кто командует войсками? – спросила принцесса.

Шамжа выслушал перевод Кайдума и пожал плечами.

– Я человек барона. Вроде наверху принц Вожемар. А кто под ним, не знаю, я к штабному лагерю и близко не подходил.

Огибая уже хорошо знакомые лужи и камни на кратчайшем маршруте от трактира до рынка, принцесса подумала, что такими темпами она скоро протопчет в этой дороге заметную колею. Впрочем, это было полбеды. Хуже то, что она постоянно маячит у всех перед глазами. Можно прикинуться случайно проходящей мимо девицей в довольно богатом платье раз или два. Но на пятый раз даже тоскливый часовой с алебардой у дома Хонжея ей заинтересуется, а у нее все еще нет хорошего плана.

Принцесса поправила на голове платок. Перед выходом она повязала его без помощи Вендры и, похоже, ему это не понравилось. Он подозрительно елозил по всей голове и то и дело норовил сползти на глаза.

На этот раз принцесса не стала обходить рынок, а отправилась в ближайший к нему кабак, где молча стукнула об стол серебряной варханской монетой, ткнула пальцем в кружку с чем-то дымящимся, стоящую перед самим хозяином, и получила такую же: горячий ягодный морс с медом. В принципе, в кабаке у приграничного рынка заказ можно сделать почти на любом языке, и тебя рады будут понять, но сейчас аррантийская речь звучала бы здесь подозрительно.

Держа деревянную кружку в ладонях, принцесса устроилась на лавке у входа, чтобы наблюдать за окрестностями, поправила злосчастный платок и укуталась в плащ поплотнее. С каждым глотком становилось все яснее, что поиски Ромдаса пора прекращать. Если он еще в Орожане, то где-то должен был бы ночевать. Можно было бы поспрашивать в постоялых дворах вокруг рынка, вряд ли их тут много, однако как же она – обколи язык колючками! – будет спрашивать без переводчика, не видели ли они ее переводчика? Ы-ых-ум? Кайдума с его ломаным варханским тоже не привлечешь, даже если переносить его с места на место, чтобы скрыть хромоту.

К последнему глотку принцесса неожиданно поняла,