Здесь, под северной звездою...(книга 2) - Линна Вяйнё

— По местам!

Долго продолжалась отчаянная стрельба, но больше ничего так и не произошло. Аксели предупреждали, что могут быть провокационные выкрики, и он понял, что это была именно такая провокация. Он передал это по цепи, бойцы успокоились, и стрельба немного стихла. Тогда он осторожно поднял голову и осмотрел предполье. Вырубка была гораздо шире по правую сторону дороги, а по левую была более укрытая местность.

— Оску.

— Что?

— Ты должен прорваться вперед. А справа пусть стреляют сколько успеют.

Передав соответствующие распоряжения направо, он крикнул Элиасу:

— Играй — в атаку!

Элиас протрубил условленные три раза, что было, правда, совершенно без надобности, потому что цепь отлично слышала приказ Аксели. Первым побежал Оскар. Пробежав немного, он упал в снег, опять поднялся и побежал дальше по глубокому снегу, согнувшись в три погибели, прикрываясь срубленной сосновой верхушкой. Лаури Кивиоя стрелял из-за большой каменной глыбы, едва успевая перезаряжать. Во время перебежек Оскара он топал на месте ногами и орал странным голосом:

— Впе-еррр-е-д впе-ррр-е-д, черрт подерри, рребя-та-а!..

Никто не пошел за Оскаром. Аксели повторил приказ, и тогда побежал Аку. Пробежав несколько шагов, он споткнулся и стал брести по снегу, пошатываясь, потому что сучья и камни под снегом мешали движению и делали неверным каждый шаг. Аксели ясно слышал, как пули начали визжать вокруг парня, вскидывая снежную пыль.

— Ложись!.. Падай!

Но он продолжал идти, пока не поравнялся с Оскаром, и только тогда наконец нырнул в сугроб. Аксели перевел дух. Оглянувшись, он махнул рукой следующим, и пошел Арви Лаурила, но только он поднялся, как пуля прострелила ему полу пиджака, и Арви отшатнулся назад.

— Ну, давай, пошел!.. Что же ты застрял?

Лицо у Арви совсем побелело. Звонким от испуга голосом он крикнул:

— Иди сам, черт... других гнать легко на такое дело. Притащил бы тоже пулеметов, чтобы с ними наступать...

Слова Арви словно обожгли Аксели. Он поднялся во весь рост и крикнул:

— А ну, кто тут мужчины,— за мной!

Он даже не успел высмотреть следующее укрытие. Чувствовал, что пули пролетают рядом, что под ногами завалы камней и сучьев; раз он чуть не упал, уткнулся рукой в снег, но тут же вскочил и вприпрыжку побежал дальше. Пули все свистели, заставляя искать укрытия, но гнев был сильнее, и он не мог удержать себя. Обогнав Оску и Аку, он вырвался вперед и бежал дальше, пока страх не пересилил, и он повалился ничком под первый попавшийся бугорок. Полежав так несколько секунд, он отдышался и оглянулся назад. Сзади бежал Алекси, волоча за собой винтовку, которую держал за ствол, а дальше за ним — Лаури Кивиоя.

Аксели слышал справа какие-то крики, но из-за непрестанной пальбы не мог ничего разобрать. Посмотрев через дорогу, он увидел, что кто-то с той стороны машет ему, показывая вперед, и тут он наконец разобрал слова:

— Они бегут... вон, в белой одёже...

Поднявшись, он закричал:

— Они отступают... Вперед!

Заметив на бегу, что белые действительно прекратили огонь, он снова вышел на дорогу. На той стороне вырубки он увидел только что оставленные белыми позиции. Это были ямы в снегу, устланные хвойными ветками, и в них много пустых гильз. Он двинулся дальше по дороге, осторожно осматриваясь. Путь шел под уклон. И тут он увидел слева лыжника в белой накидке, быстро скользившего по склону горы. Аксели поспешно выстрелил, но не попал. Его бросило в дрожь. Это был первый белый, которого он ясно увидел. Во время атаки противник давал знать о себе лишь выстрелами да свистом пуль, а это был человек, скользивший на лыжах, который сделал несколько расплывчатое понятие «лахтарь» буднично реальным.

Бойцы догнали Аксели, и он приказал им собираться на дороге. Все еще кипели от пережитого волнения. Каждый что-то говорил. Лаури похвалялся, что он «аж глотку надорвал, сатана», Арви показывал полу пиджака, в которой была дырка от пули. Подошел и Юлёстало с сельским взводом, и пентинкулмовцы все больше расходились:

— Пули так и свистели! Одна совсем рядом со мной в дерево врезалась.

— Да, но я, ребята, все время целился... По крайней мере сорок выстрелов сделал, и не я буду, если в кого-нибудь не попал.

Убитых, правда, нигде не было видно, но лахтари, уходя, могли унести своих убитых. Юлёстало поздравил бойцов с победой, но Аксели не стал благодарить и поздравлять, а сказал скорее даже сердито:

— Давайте не будем устраивать митинг тут на дороге. Оску, выставь передовой дозор и пошли... А приказ «в атаку» касается всех, а не только командира отделения. Полезно запомнить на следующий раз. Одной стрельбой тут не отделаешься.

— Я же пошел... И я... И я...

— Ну ладно. Хорошо, что все так дружно пошли. Вперед, шагом марш!..

Осторожно, выставив дозоры, они продолжали путь. Со стороны деревни доносился непрерывный шум боя. Грохали пушки. Проводник сказал — скоро открытое место и покажется деревня. Да это было слышно и по стрельбе.

— Ну, ребята, попали мы к черту в зубы...

— Нашел местечко, гад, куда других загнать.

— Тут нам всем крышка... Прямо на пулеметы, да по такому снегу.

Атака на открытом поле захлебнулась. Бойцы лежали, зарывшись в снег, и не было никакого прикрытия, кроме ивовых кустиков вдоль канавы. Первого убитого, батрака хозяина Холло, оттащили к канаве и по ней вынесли в безопасное место, хотя ему больше ничто не угрожало. Этим-то были вызваны возгласы отчаяния. Пулеметы строчили не умолкая, но за дальностью расстояния огонь их был неточен.

Выглядывая из-за угла покосившегося полевого амбара, Юлёстало подавал команды:

— Попытайтесь вдоль канав... Воины революции, вперед!..

Его крик раздражал Аксели. Когда они после завязанной дозором перестрелки вышли на открытое поле у деревни, он сразу же, с одного взгляда понял, что тут атаковать опасно. Проводник объяснял, что «поле там, конечно, немного открытое, но на нем есть кусты ивняка». Аксели достаточно полазил зимой по сугробам, работая с лесорубами, чтобы понимать и без специальной военной подготовки, что значит идти в атаку по пояс в снегу. Он говорил об этом и Юлёстало, но тот приказал атаковать.

Взводы раскинулись цепью по опушке леса, а сельский взвод остался прикрывать их огнем. Сначала они продвигались легко, но дальше ивняк стал реже и огонь белых усилился. С ближней усадьбы, из окна каменного скотника, строчил пулемет. Их же ответный огонь не производил, видимо, нужного действия.

К счастью, на их пути