Нежность - Элисон Маклауд

При некоторой доле везения Перси, Мэделайн и дети не узнают о рассказе. Они с Мейнеллом должны об этом позаботиться.

iv

Что такое с бедным мистером Мейнеллом, неужели в него стреляли? Войдя в библиотеку с метелкой из перьев, обмахнуть пыль, Хильда увидела, что отец семейства скрючился вдвое в своем любимом кресле. Спаниель Беспечный беспокойно бегал вокруг.

– Мистер Мейнелл, сэр, вам нехорошо?

Он ответил себе в колени:

– Хильда, дорогая, простите, вы не могли бы подождать с пылью?

Она живо развернулась и исчезла.

Слова все еще разбухали и плавали перед глазами Уилфрида, хотя при перелистывании страниц казались попросту невозможными. Немыслимыми. Однако их не просто замыслили – их собирались напечатать, довести до сведения людей в Лондоне и за его пределами. Элис этого не переживет. Она и без того едва держится, словно пуговица на ниточке. Как ей сказать, что такое, такое ожидает ее обожаемый выводок?

Тщательного изучения сходства не требовалось. Вся «Колония» лежала в рассказе Лоуренса как на ладони, описанная с обдуманным коварством. Все жители «Колонии», но в первую очередь – Мэделайн, Перси и – что совсем невыносимо – милая Сильвия. Лоуренс даже воскресил весь ужас и горе несчастного случая. Как ему это удалось? Кто ему рассказал? Это непристойно. Мейнелл ни за что не поверил бы, что такое поругание возможно, но свидетельство лежало перед ним, черным по белому.

Девочка… осталась калекой. Ужасно было смотреть, как она перемещается, раскачиваясь, перебрасывая больную ногу вперед и работая плечами. Юное, стремительное существо, легкое, как язычок пламени181.

Уилфрид заставил себя прочитать рассказ вторично. Персонаж, прототипом которого был Перси, погибал ужасной смертью на поле боя. Детали, достойные бульварного романа, были выписаны с потрясающей жестокостью. «Ивлина» ранят в ногу и пах. Затем, что уже совершенно излишне, на него набредает банда немецких пехотинцев-мародеров, и они кромсают его лицо своими тесаками.

Какой художественной цели служат подобные ужасы? Мейнелл решительно не понимал! Ему стало жаль даже немцев, которых выставили такими чудовищами. Сердце упало, когда он представил, как его сильная, великодушная дочь читает это во всех интимных деталях; не говоря уже о Перси в офицерской казарме в Сифорде. По словам брата Перси, «Инглиш ривью» бесплатно посылали во все армейские библиотеки.

Что за существо жило среди них эти полгода?

В то утро он написал Лоуренсу на новый хэмпстедский адрес, выражая сильнейшее беспокойство и взывая к лучшим сторонам души бывшего гостя. Письмо вернулось невскрытым. Сын Мейнелла тоже отправил гневное послание, которое также вернулось.

Мейнелл обсудил ситуацию с сыновьями и зятьями. Все вместе решили немного подождать. Что еще оставалось делать? Они беспомощны перед лицом подобного утонченного вымысла. Имена героев изменены, но, кроме этого, мало что отличалось от реальности. Герои и события рассказа описаны потрясающе отчетливо – увечье Сильвии, уход Перси на войну, приобретение «Колонии» самим Мейнеллом, каждая географическая деталь, – но почти все остальное было чудовищным поклепом.

Летний выпуск «Инглиш ривью» выйдет в конце сентября и будет распространяться в октябре. Этот журнал читают серьезные любители литературы и сами литераторы – иными словами, все знакомые семьи Мейнелл. Что-то надо делать, но что?

В конце июля Уилфрид Мейнелл отправил двух зятьев по адресу: дом 1, Байрон-Виллас, Хэмпстед, в террасный дом, снятый Лоуренсами после отъезда – точнее, бегства – из Грейтэма. Мейнелл послал зятьев, а не сыновей, поскольку счел их более хладнокровными и полагал, что они способны говорить более отстраненно и рассуждать убедительно.

Двое мужчин, ровесники Лоуренса, стояли в прихожей и просили его отозвать рассказ – в первую очередь ради Мэделайн и детей. Писатель сначала вроде бы терпеливо слушал. Потом с ним произошла перемена. Щеки покраснели, глаза засверкали синевой, лицо исказилось – ибо он внезапно осознал, что с ним говорит доктор Калеб Салиби, неверный муж Моники и равнодушный отец Мэри.

Вид этого человека – красивого, прямого станом, уверенного в себе, непрошеного гостя – взбесил Лоуренса. Как смеет Салиби являться к нему и читать лекции о благе женщин и детей? Из-за этого человека бедная Моника превратилась в тень. Этот человек игнорировал Мэри и ее образование. Именно его преступную халатность сам Лоуренс вынужден был исправлять!

В прихожей началась стычка и выплеснулась на тихую улицу. Толкался и кричал в основном Лоуренс, слабейший из трех мужчин. Пока не споткнулся и не упал на дорожке перед домом.

– Прочь! – орал он. – Прочь с глаз моих!

Ни издатель, ни автор не согласились отозвать рассказ. Уилфриду Мейнеллу ничего не оставалось, кроме как поставить в известность некрепкую здоровьем жену. Дочери, Мэделайн, тоже придется рассказать.

Элис обрезала розы, когда муж пришел к ней со всей этой историей. К тому времени как он закончил, липкий ручеек крови тек с ладони на белый муслиновый рукав. Элис была так поражена, что забыла о шипах.

Она рассказала дочери – откровенно и бережно. Она заставила Мэделайн дать обещание, что та никогда не станет читать ужасный рассказ. Потом они, щадя друг друга, договорились больше не вспоминать о нем.

В анналах семьи Мейнелл не было случая, чтобы мягкосердечная Элис диктовала всем, как себя вести, но сейчас она поступила именно так: она запретила всей семье читать злополучный рассказ. Таким образом их не затронет эта чудовищная история, если о ней упомянут друзья, знакомые, гости или чужие люди, что наверняка случится. Пускай злоба мистера Лоуренса расцвела омерзительным цветком, но плода она не принесет. Более того, Элис объявила всей семье, что имя мистера Лоуренса больше не должно произноситься ни в «Колонии», ни в их домах. Никогда. Оставалось только покаяться на исповеди в том, что она не в силах простить этого человека.

В последующие дни Виола, сестра Мэделайн, будет сильно переживать удар, нанесенный семье. Ведь именно она пригласила Лоуренсов в Грейтэм. Именно она так восхищалась и писателем, и человеком.

Мартин Секер, жених Виолы, попытается защитить друга – ради Лоуренса, ради Виолы, ради литературы и для того, чтобы немного смягчить тревогу семьи. Однако его слова вобьют между ними клин. Жених и невеста начнут постепенно отдаляться друг от друга, и наконец Виола решит разорвать помолвку.

В последующие месяцы издатель Лоуренса, «Метьюэн и компания», не сможет отстоять «Радугу». Секер придет на выручку и предложит напечатать роман, хоть и сомневаясь одновременно в собственном решении и в самом Лоуренсе. Он опасен, а его книги, как подозревал Секер, никогда не получат широкого распространения. К чему рисковать? Но Секер все же рискнул. Ради литературы, если и