Хазарский каганат VII–VIII вв.: история вопроса, проблемы - Каринэ Николаевна Акопджанова

class="p1">Анализируя византийские, грузинские, армянские и другие письменные источники, исследователи приходят к выводу, что в течение первых четырёх веков нашей эры аланы были активными участниками событий, происходивших в Закавказье, при этом использовали в военных действиях в Закавказье союзные силы горцев [Абрамова М.П., 1993:171].

Четкую локализацию аланских племен в горах Северного Кавказа дают византийские источники VI века (Прокопий Кессарийский, Агафий, Феофан Византиец, Менандр), которые размещают алан к северу от Кавказского хребта в западной его части, а владения алан на востоке доходили до Дарьяла [Абрамова М.П., 1993:169–178].

О широких связях с сарматами «таркинцев» и «карабудахкентцев» можно судить, исходя из находок, обнаруженных в могильниках. В частности, в Карабудахкентском могильнике № 3 преобладает оружие сарматского типа — трёхлопастные черешковые наконечники стрел, мечи с кольцевыми навершием, обнаружен кусок железной кольчуги, характерной для меотских и сарматских курганов Прикубанья [Смирнов К.Ф., 1961:207].

К.Ф. Смирнов считает, что решающее воздействие на образование единого массива аланских племён в Северном Прикаспии оказали три фактора [1950:207–208]:

1) быстрый процесс ассимиляции отдельных племенных групп, сливающихся в единую (аланскую) народность.

2) усиление культурного воздействия соседних восточных районов и приток из них населения.

3) усиление культурных взаимодействий с Закавказьем.

Последний фактор, из указанных Смирновым К.Ф., имеет непосредственное отношение к истории Приморского Дагестана, так как только через территорию Прикаспия могли совершать аланы свои походы в Закавказье.

Аланы, как и сарматы, состояли из ряда самостоятельных племён и принадлежали к ираноязычной группе индоевропейцев. О проникновении алан в пределы Северного Кавказа ещё в первые века н. э. свидетельствуют надёжно датированные катакомбные погребения, особенно многочисленные в бассейнах Терека и Кубани, где по всей вероятности, находились зимовники алан, кочевавших в Предкавказских степях. Там же известны и аланские городища, свидетельствующие о начавшемся среди них процессе оседания [Нечаева Л.Г., 1956:7; Абрамова М.П., 1997:102].

Уже к IV в. аланы продвинулись в северные районы Дагестана и вдоль западного побережья Каспия к устью реки Самур. Очевидно, именно этих алан упоминает в своей летописи Прокопий Кесарийский [Культура Византии, 1984:148–271].

По мнению ряда исследователей, аланам принадлежат катакомбные могильники в Верхнем Чирюрте на Сулаке и в урочище Паласа-Сырт к югу от Дербента (Кузнецов В.Ф., Ковалевская В.Б., Федоров Г.С. и др.).

Но каким же образом выделить из обширной массы памятников Северного Кавказа древности I–IV вв, т. е. как выявить особенности рассматриваемого периода в единой линии развития культуры Северного Кавказа? Над этим вопросом работали виднейшие ученые — археологи, такие как В.Б. Виноградов, М.П. Абрамова, В.А. Петренко и др. Подробно анализируя имеющиеся у них в распоряжении материалы, исследователи пришли к выводу, что в степных районах мы имеем для того времени памятники кочевых сармато-алан, в горных — комплексы, оставленные местным кавказским населением, а в предгорно-плоскостных — памятники смешанного «сарматизированного» типа [Ковалевская В.Б., 1984:91].

Что касается Верхнечирюртовского могильника, то в отношении его принадлежности к аланам до сих пор ведутся дискуссии между учёными-археологами. Ряд исследователей связывают катакомбы грунтового могильника с аланами (В.А. Кузнецов, В.Б. Ковалевская, Г.С. Фёдоров). Вышеперечисленные учёные, анализируя находки, сделанные в Верхнечирюртовском могильнике, находят ряд аналогий с украшениями, характерными для той же эпохи Северного Кавказа, Нижнего Дона, Азербайджана. Н.Д. Путинцева, первый исследователь Верхнечирюртовских катакомб, сопоставляет многие виды украшений из катакомб Верхнего Чирюрта с вещами из аланских памятников Северного Кавказа, из могильников Байтал-Чапкан, Гиляч, Узун-кола [1961:261].

Особенно близки верхнечирюртовским инкрустированным изделиям такие же изделия из катакомб Байтал-Чапкан. Как и там, в Верхнем Чирюрте, исследователи выделяют два вида инкрустированных бляшек: с перегородчатой инкрустацией, покрывающей всю поверхность бляшки, и бляшки, украшенные выпуклыми камнями или стеклами, посаженными в отдельные гнёзда из тонкой проволоки; Н.Д. Путинцева особо подчёркивает единство технических приёмов инкрустации. Также приводятся аналогии верхнечирюртовским бусам типичных бус из аланских могильников VI–IX вв, а также из Дмитровского могильника в верховьях Северского Донца [1961:261–262].

Н.Д. Путинцева, исследовавшая Верхнечирюртовский могильник, нижней его датой считает V в, на основании аналогий, приведённых выше. Однако, дальнейший анализ, возможно, позволит несколько удревнить предположенную автором дату для наиболее ранних погребений. А.К. Амброз же, напротив, относит его к VII–VIII вв.

Также необходимо упомянуть ряд фактов, отражающих духовный мир населения, хоронившего своих покойников в могилах Верхнего Чирюрта. Речь идёт о многочисленных находках амулетов. Все они идентичны амулетам из алано-болгарских погребений Северского Донца и Дона [Плетнёва С.А., 1967:177]. В Верхнем Чирюрте, так же как и в погребениях салтово-маяцких могильников, преобладают различные типы «солнечных» амулетов, в то время, как в горном Дагестане в качестве амулетов служили изображения животных — бычьи головы, собака и т. д., широко распространённые по всему Кавказу ещё в эпоху бронзы [Путинцева Н.Д., 1961:258–259].

Вышеперечисленные находки могут послужить доказательством того, что некоторые материалы Верхнечирюртовского могильника находят аналогии с аланскими могильниками, найденными ранее на территории Северского Донца и Дона. М.Г. Магомедов отрицает возможность связи Верхнечирюртовских катакомб с аланами, приводя как доказательство археологические материалы: погребальный инвентарь, который, по мнению автора, повторяет украшения курганного могильника [Магомедов М.Г., 1983:88], антропологические данные погребенных, а также погребальный материал, считая, что он более всего схож с могильниками Средней Азии и степей Поволжья [Магомедов М.Г., 1983:89]. Помимо погребального инвентаря учёный указывает на специфику форм устройства катакомб Верхнечирюртовского могильника, которые имеют ярко выраженное локальное своеобразие [Магомедов М.Г., 1983–90].

Л.Б. Гмыря считает, что Верхнечирюртовский катакомбный могильник был некрополем наемного войска, состоявшего обычно из кочевников, основная масса которых, видимо, обитала в степных районах Междуречья Терека и Сулака [1993:205].

Г.С. Фёдоров, сопоставляя особенности погребального обряда бескурганных катакомб Верхнего Чирюрта с аланскими погребениями в Байтал-Чапкане, Дмитровском и Кисловодском могильнике, определил 9 признаков сходства [1974:207]:

1) катакомбы не имеют внешних признаков (курганов, надгробий):

2) полы дромосов горизонтальны;

3) дромосы представляют собой узкие длинные колодцы;

4) дромосы в плане напоминают трапецию;

5) погребальные камеры в плане имеют овальную форму;

6) дно камер ниже дна дромосов;

7) встречаются женские скорченные костяки;

8) встречаются деформированные черепа (их большинство);

9) на дне погребальных камер встречаются древесные угольки.

По этим аналогиям можно сделать заключение, считает Г.С Федоров, что катакомбные захоронения Дагестана IV–VII вв. могут быть отнесены к кругу сармато-аланских памятников того же времени. Помимо этих доказательств, можно привести и следующие данные: согласно отчёту С.А. Плетнёвой, катакомбы Дмитриевского могильника большей частью служили семейными усыпальницами [1967:89]. Такая же картина встречается и в Верхнечирюртовском могильнике. Особенностью погребального обряда, отмеченной в Верхнечирюртовском могильнике, служит ритуальная посыпка дна могилы древесными угольками под костяком. Аналогичный обряд был обнаружен и в Дмитриевском могильнике [Плетнёва С.А., 1967:84]. Эти сведения убедительно доказывают принадлежность Верхнечирюртовского могильника к аланам и совпадения в особенностях погребальных сооружений и погребального ритуала верхнечирюртовских катакомбных погребений и заведомо аланских катакомб района Кисловодска