Приз - Полина Дашкова

* * *

Судя по карте, до бывшего лагеря осталось не более двухкилометров. За рулем была Маша. Саня спал на заднем сиденье. Ночью ониостановились всего один раз, на бензоколонке у кольцевой дороги, чтобызаправиться, купить в круглосуточном магазинчике какой-нибудь еды, воды. Машазаставила его пересесть назад. Саня снял ботинки, улегся, поджав ноги и мгновенноотключился, заснул так глубоко, что, когда проснулся от очередного прыжка настарой бетонке, не мог сообразить, где он и что происходит.

Уже рассвело. За окнами был страшный обугленный лес,какой-то инопланетный пейзаж. В зеркале он увидел усталые, припухшие глаза Маши— и подумал, что все это ему снится.

— Доброе утро, мы почти приехали. Только сумасшедшие могутездить по таким дорогам, — сказала Маша и не прикусила язык, подпрыгнув наочередной коряге. — Твой сосед Гриша сумасшедший. И что его сюда понесло? Ужас,а не дорога! Какая у них была машина, не знаешь?

— Погоди, о чем ты? Какая машина? — Арсеньев потер глаза,глотнул воды из бутылки. — Они ехали на электричке из Москвы, от станции шлипешком.

— Ты уверен?

— Я знаю совершенно точно, они шли пешком. Если только непоймали попутку… Но их было четверо, да и вряд ли кто-то согласился бы везти ихв такую глушь. А почему ты спросила про машину?

— Я видела следы. Тут старая бетонка, в некоторых местахплиты совсем раскрошились, есть длинные куски суглинка. Хотя прошел ливень,кое-где остались следы покрышек. Вот, смотри, — она затормозила.

На суглинке отпечатался глубокий след колеса. В нем стоялавода.

— Надо было вызвать группу, — проворчал Саня.

Он вылез из машины, присел на корточки. По ширине колеи ирисунку протектора можно было определить, что проехала небольшая, но тяжелаямашина, скорее всего, «Газель». Следы передних колес обычно перекрываютсяследами задних. Понять направление сложно.

— Они подпрыгнули на коряге, потом резко вдавились в этомместе, — сказала Маша, — они были тяжелее нас. Ты думаешь, профессиональныйтрассолог определил бы марку машины, направление и время, когда они проехали?

— Нет. Но он бы сделал слепок рисунка протектора.

— Ну да, да, конечно, — Маша поморщилась, тряхнула головой.— Василиса пыталась объяснить, что в лагере был кто-то, кроме них. Кстати, тызнаешь, тут рядом есть замечательное место. Дачный поселок Временки, который всоветское время принадлежал ВВС. Дачи высшего командного состава.

— Это ты к чему?

— Вчера, до начала эфира, когда показали сюжет о лесныхпожарах и Василису в больнице, я заметила, что Вова Приз очень напрягся. Вгостиной было много народу, огромный экран, громкий звук. Но на сюжетотреагировали только два человека. Дмитриев — поскольку узнал свою внучку. ИПриз. Теперь я поняла, почему. У него дача неподалеку. Покойный дядя, генералКолпаков, в свое время выкупил дом и участок у Министерства обороны и оставилВове. Приз напрягся потому, что испугался за свою дачу.

«Ого, офицер Григ, вас эта знаменитость очень интересует, —язвительно заметил про себя Арсеньев, — вы наблюдали за ним и потом пыталисьанализировать его реакции. От меня вы этот свой интерес не скрываете. Ладно,спасибо за доверие».

Маша достала зеркальце, расческу. Лицо ее было бледным, заночь косметика стерлась. Так она выглядела моложе, беззащитней и нравилась Санееще больше. Так она из офицера ЦРУ Мери Григ, с которой следовало бытьосторожным и держать дистанцию, превращалась в Машу Григорьеву, с которой онинезаметно перешли на «ты».

Держать дистанцию казалось глупо, и осторожность была нужналишь затем, чтобы ненароком не обнять ее, не поцеловать, не прижаться лицом кее светлым мягким волосам.

— Полей мне водички на руки, я хочу умыться, — сказала она иоткрыла бутылку.

Они умылись по очереди минеральной водой. Саня поднял глазаи увидел совсем близко ее влажное лицо, бледные губы, слипшиеся темные ресницы.Они были одни в мертвой тишине утреннего обгоревшего леса, и оба понимали, чтоих может ждать на территории заброшенного лагеря. Живых они там вряд ли найдут.При мысли о том, как выглядят люди, погибшие в огне, Саню слегка затошнило.

— Я надеюсь, если придется кого-то вызывать, то не толькооперативную группу, но и «скорую», — сказала Маша, — я очень на это надеюсь.Времени прошло мало. Допустим, кто-то из них ранен. Здесь река Кубрь. Тыговорил, твой сосед студент-медик. Он мог догадаться, что единственное место,где есть шанс спастись от огня, — это вода. Прежде всего, надо будет подойти креке.

— Да, конечно. Гришка умный, он мог догадаться. Я тоженадеюсь…

Саню невозможно тянуло к ней, он избегал смотреть ей вглаза, словно был виноват в чем-то. Она достала пачку бумажных носовых платков.Он ждал, что она притронется к нему, сама промокнет капли на его щеках. Тогдаон взял бы ее руку и осторожно, чтобы не уколоть своей двухдневной щетиной,поцеловал в ладошку. Но она просто дала ему платок и сказала:

— Все. Надо ехать.

Она была ясная, легкая, но при этом какая-то непроницаемая.Он не понимал, не мог представить, что она чувствует к нему и как отреагируетна проявление нежности. Время таяло, драгоценное время, пока она здесь, пока неулетела навсегда.

Он сел за руль, она рядом. Оставшиеся пару километров их тактрясло на колдобинах, что говорить было невозможно. Наконец показалисьобрушенные столбы ворот, дорога стала лучше. В приоткрытые окна повеялоприторной гарью. Прямо перед ними было черное от копоти чудовище, остаткигипсовой скульптуры девушки с мячом. Дальше виднелось несколько строений,обгоревших, безобразных.

Машину оставили на открытой спортивной площадке. Отправилиськ реке. Там было также пусто, тихо, мертво. Никаких следов на маленьком пляжене осталось. Песок был изрыт ливнем. Но воздуху реки казался чище, дышалосьзначительно легче.

— Давай ты подождешь меня здесь, — сказал Саня, — там ещевсе тлеет, может какая-нибудь доска на голову свалиться. Если что, свяжемся потелефону.

— Здесь нет сети, — Маша показала ему экранчик мобильного.

Саня достал свой телефон. У него сеть тоже пропала.

— Представь, каково мне будет торчать здесь и ждать тебя, водиночестве и полной неизвестности, — сказала Маша.

Только сейчас Саня понял, насколько безумной была вся этазатея. Обыскивать обгоревшие развалины, которые еще тлеют, вдвоем с Машей, неимея ничего, кроме карманного фонарика, опасно и бессмысленно. Куда разумнейбыло бы отправиться сразу в деревню Кисловка, поговорить с фельдшерицей,подобравшей девочку, с участковым, потом явиться в Лобнинское УВД, потребоватьспециальную бригаду. Они бы дали, как миленькие. В крайнем случае, он быпозвонил Зюзе в прокуратуру. Однако раз приехали, надо хотя бы посмотреть. Надосделать все возможное, и будь что будет.