Ангелы и Демоны - Дэн Браун

Земля, воздух, огонь, вода, размышлял он. Землю они нашливнутри часовни. Кроме того, пророк Аввакум предсказывал гибель Земли.

Следующим должен быть воздух. Лэнгдон изо всех сил заставлялработать свой мозг. Итак, надо вспомнить известную скульптуру Бернини, котораяимела бы отношение к воздуху. На ум абсолютно ничего не приходило. Тем не менееон чувствовал себя готовым к действиям. «Я уже вступил на Путьпросвещения, — думал он. — И Путь этот пока еще сохранился внеприкосновенности!»

Лэнгдон, напрягая зрение, смотрел на юго-запад в надеждеувидеть над крышами домов шпиль католического храма, но так ничего и нерассмотрел. Для того чтобы найти следующий указатель, ему нужен был план Рима.Если удастся установить, какие церкви стоят к юго-западу от этого места, однаиз них, может быть, даст толчок его памяти. «Воздух, — повторял онмысленно. — Воздух. Бернини. Скульптура. Воздух. Думай!»

Лэнгдон развернулся и направился назад, к ступеням собора. Увхода, под строительными лесами, его встретили Оливетти и Виттория.

— Юго-запад, — сказал Лэнгдон. — Следующаяцерковь находится к юго-западу отсюда.

— На сей раз вы, надеюсь, в этом уверены? —прошипел Оливетти.

— Мне нужна карта, — не поддавшись на провокацию,продолжил ученый. — Карта, на которой обозначены все римские церкви.

Командующий вооруженными силами Ватикана с каменнымвыражением лица смотрел на американца.

— В нашем распоряжении всего полчаса, — бросиввзгляд на часы, произнес тот.

Не сказав больше ни слова, Оливетти прошел мимо Лэнгдона инаправился к машине, припаркованной перед фасадом церкви. Американец надеялся,что коммандер пошел за картой.

— Итак, ангел показывает на юго-запад. Вы не знаете,какие там могут быть церкви?

— За этими проклятыми домами ничего не видно, —снова поворачиваясь лицом к площади, произнес Лэнгдон. — А с церквями Римая не очень хорошо зна… — Он умолк, не закончив фразы.

— Что случилось? — изумленно спросила Виттория.Лэнгдон опять посмотрел на площадь. После того как он поднялся по ступенямцеркви, обзор заметно улучшился. Ученый по-прежнему почти ничего не видел, ноон понял, что движется в правильном направлении. Он смотрел на довольно хилые,но поднимающиеся высоко к небу строительные леса. Они тянулись вверх на шестьэтажей, чуть ли не до верхнего ряда церковных окон, значительно превосходя повысоте окружающие площадь здания. Через секунду Лэнгдон понял, куданаправляется.

* * *

На противоположной стороне площади Чинита Макри и ГюнтерГлик буквально прилипли к ветровому стеклу микроавтобуса Би-би-си.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Гюнтер.

Макри не сводила объектива камеры с мужчины, который теперьвзбирался вверх по строительным лесам.

— Должна заметить, что парень слишком хорошо одет длятого, чтобы изображать Человека-паука.

— А кто эта мадам Паучиха?

Чинита перевела видоискатель камеры на стоящую под лесамипривлекательную женщину.

— Держу пари, что ты не возражал бы против того, чтобыузнать ее поближе.

— Может быть, уже пора позвонить в редакцию?

— Пока подождем и посмотрим. Прежде чем сообщать, чтомы сбежали с конклава, надо хоть что-то иметь за пазухой.

— Как ты думаешь, один из этих старых пердуновдействительно убит?

— Гореть тебе в геенне огненной! — фыркнулаЧинита.

— Я прихвачу туда с собой Пулитцеровскую премию.

Чем выше взбирался Лэнгдон, тем менее устойчивыми казалисьему леса. Однако с каждым новым шагом Рим открывался перед ним все шире, иамериканец продолжал восхождение.

Когда он добрался до верхнего уровня, то задыхался гораздосильнее, чем можно было ожидать. Выбравшись на платформу, ученый стряхнул ссебя известь и выпрямился. Страха высоты он не испытывал. Совсем напротив, оназаряжала его бодростью.

С платформы открывался захватывающий вид. Лэнгдон видел подсобой океан огня — красные черепичные крыши Рима пылали в багрянце заката.Оказавшись в верхней точке строительных лесов, Лэнгдон первый раз в жизнивознесся над гарью и дымом уличного движения, а Рим впервые предстал перед нимдревним Citta di Dio — Городом Бога.

Щурясь на закат, ученый искал взглядом шпиль или колокольнюцеркви. Но на юго-западе вплоть до самого горизонта не было видно ни одногособора. «В Риме сотни церквей, — думал он. — И в нужном намнаправлении должна находиться хотя бы одна из них! Если церковь, конечно,видна. Или еще существует в наши дни», — напомнил он себе.

Лэнгдон еще раз, уже значительно медленнее, осмотрел морекрыш. Он знал, что далеко не все церкви имеют высокие шпили. В первую очередьэто относится к небольшим, стоящим в стороне от главных улиц, молельням. Но иРим, конечно, изменился до неузнаваемости с далекого семнадцатого века, когда,согласно закону, соборы должны были быть самыми высокими зданиями в городе.Теперь же взгляд Лэнгдона то и дело натыкался на высотные дома и телевизионныевышки.

Он еще раз внимательно изучил крыши вплоть до самогогоризонта и опять ничего не увидел. Ни единого шпиля. Лишь вдали, где-то насамом краю Рима, расплывчатым пятном на фоне заката темнело грандиозное творениеМикеланджело — купол собора Святого Петра. Собор, строго говоря, находился вчерте города-государства Ватикан, а вовсе не на территории Рима. Интересно, какчувствует себя коллегия кардиналов и как идут поиски антивещества, подумалЛэнгдон. Внутренний голос подсказывал ему, что поиски ничего не дали… и недадут.

В голове его снова зазвучало четверостишие, и он еще развнимательно, строка за строкой, его проанализировал. «Найди гробницу Санти с дьявольскойдырою». Гробницу Санти они нашли. «Таинственных стихий четверка жаждет боя».Здесь тоже все ясно. Четверка таинственных стихий — это земля, воздух, огонь ивода. «Сияет свет, сомненья позабудь…» Свет — не что иное, как Путьпросвещения, проложенный Бернини. «И ангелы чрез Рим тебе укажут путь».

Этот ангел показывает на юго-запад…

* * *

— Ступени, быстро! — выкрикнул Глик, тыча пальцемв ветровое стекло микроавтобуса. — У входа в церковь что-то происходит!