Ангелы и Демоны - Дэн Браун

Макри направила объектив камеры на фасад собора. Да, тамдействительно что-то происходило. Худой, похожий на военного человек уже успелподвести машину к самому основанию лестницы и открыть багажник. Теперь он,видимо, опасаясь любопытных взглядов, внимательно осматривал площадь. Накакой-то момент Макри показалось, что мужчина их заметил. Однако тревогаоказалась ложной. Офицер продолжал обводить площадь взглядом. Так ничего и незаметив, он извлек портативное радио и произнес несколько слов в микрофон.

Почти в тот же момент у выхода из собора появилась чуть лине армия. Выбежав из дверей, молодые люди, словно готовящиеся к схватке игрокив американский футбол, выстроились стеной на верхней ступени. Затем,по-прежнему стоя плечом к плечу, они начали спускаться по лестнице. А скрытаяза ними четверка солдат несла какой-то предмет. Тяжелый и неудобный.

— Неужели они что-то украли в церкви? — прижавшисьлбом к ветровому стеклу, спросил Глик.

Чинита лихорадочно искала брешь в людской стене. Всего одинкадр, молила она. Единственный, малюсенький кадрик. Но солдаты двигались какодин человек. Ну давайте же! Макри не сводила с молодых людей объектива камерыи наконец дождалась своего. Когда солдаты начали помещать груз в багажник, вчеловеческой стене возникла брешь. По какому-то капризу судьбы строй нарушилименно их пожилой командир. Просвет возник всего на миг, но этого былодостаточно. Макри успела сделать свой кадр. Или, вернее, кадры. Их оказалосьболее десятка.

— Звони в редакцию, — сказала она. — У наструп.

* * *

А в это время далеко от Рима, в ЦЕРНе, Максимилиан Колервъехал на своем кресле в кабинет Леонардо Ветра и принялся просматривать файлыученого. Делал он это быстро и весьма профессионально. Не обнаружив того, чтоискал, директор покатил в спальню своего друга. Верхний ящик прикроватной тумбочкибыл заперт на ключ. Колер съездил на кухню, взял там нож и с его помощьювзломал замок.

Выдвинув ящик, он увидел в нем именно то, что искал.

Лэнгдон спустился с лесов и стряхнул попавшую на одеждуизвесть.

— Ничего? — спросила, подойдя к нему, Виттория.

Лэнгдон отрицательно покачал головой.

— Они засунули тело кардинала в багажник.

Лэнгдон взглянул на «альфа-ромео». Оливетти и еще несколькосолдат разглядывали лежащую на капоте машины карту.

— Они смотрят, что находится на юго-западе?

— Да. Но никаких церквей в том направлении нет. Самыйблизкий от этого места храм — собор Святого Петра.

Лэнгдон удовлетворенно крякнул. По крайней мере по этомупункту он и главнокомандующий пришли к согласию. Он направился к Оливетти, исолдаты расступились, давая ему пройти.

— Ничего, — поднял глаза коммандер. — Но наплане обозначены не все церкви. Здесь указаны только самые крупные. Всего околопятидесяти.

— Где мы сейчас находимся? — спросил Лэнгдон.

Оливетти показал на пьяцца дель Пополо и провел от нее линиюточно на юго-запад. Линия проходила на довольно значительном расстоянии отскопления черных квадратов, обозначавших большие соборы или церкви. Ксожалению, самые значительные церкви Рима были и самыми старыми… теми, которыеуже должны были существовать в начале семнадцатого века.

— Я должен принимать решение, — сказалОливетти. — В направлении вы уверены?

Лэнгдон представил ангела, указывающего перстом наюго-запад, еще раз подумал, что времени у них остается в обрез, и произнес:

— Да. Вне всякого сомнения.

Оливетти пожал плечами и еще раз провел пальцем повоображаемой линии на карте. Линия пересекала мост Маргариты, виа Кола диРьенцо и, миновав пьяцца Рисорджименто, упиралась прямо в центр площади СвятогоПетра. Других церквей на ее пути не имелось.

— Но чем вас не устраивает Святой Петр? — спросилодин из солдат. Под левым глазом швейцарца виднелся глубокий шрам. — Ведьэто тоже церковь.

— Это место должно быть доступно публике, —вздохнул Лэнгдон. — Вряд ли собор сейчас открыт для посетителей.

— Но линия проходит через площадь Святого Петра, —вмешалась Виттория, заглядывая через плечо Лэнгдона. — Площадь бесспорнодоступна публике.

Лэнгдон уже успел все взвесить и, не раздумывая, ответил:

— Там нет никаких статуй.

— Но по-моему, в центре площади стоит обелиск.

Она была права. В самом центре площади находился монолит,привезенный из Египта. Высокая пирамида. Какое странное совпадение, подумал он,а вслух, с сомнением покачав головой, произнес:

— Этот обелиск не имеет никакого отношения к Бернини. ВРим его привез Калигула. И с воздухом он никоим образом не связан. Кроме того,здесь возникает еще одно противоречие, — продолжил он. — Вчетверостишии говорится, что ангелы указывают путь через Рим, площадь жеСвятого Петра находится не в Риме, а в Ватикане.

— Это зависит от того, кого вы спросите, — сновавмешался солдат со шрамом.

— Не совсем вас понял, — сказал Лэнгдон.

— Вопрос о принадлежности площади постоянно служитяблоком раздора, — продолжил швейцарец. — Большинство карт показываютплощадь Святого Петра в пределах границ Ватикана. Но поскольку она находится зачертой стен города-государства, римские чиновники уже много веков утверждают,что площадь является частью Рима.

— Вы, наверное, шутите? — спросил Лэнгдон, никогдане слышавший об этом вековом споре.

— Я упомянул о площади только потому, что коммандерОливетти и мисс Ветра говорили о скульптуре, имеющей отношение к воздуху.

— И вам известна такая на площади Святого Петра? —не скрывая скептицизма, спросил Лэнгдон.

— Не совсем. Вообще-то это вовсе не скульптура и кделу, видимо, отношения не имеет.

— Но мы все же хотим тебя выслушать, — сказалОливетти.

— Я знаю о существовании этого изображения потому, чтообычно несу службу на площади и знаком с каждым ее уголком.

— Говорите о скульптуре, — остановил егоЛэнгдон. — Как она выглядит?

«Неужели у иллюминатов хватило духу поставить второйуказатель в самом центре площади, рядом с собором Святого Петра?» — думал он.Ему почему-то начало казаться, что это вполне возможно.