Вор и Книга Демона - Дэвид Эддингс

— Возможно, она и права, — сказал Элиар. —Когда я стоял привязанный к столбу в ее тронном зале, она так много обо мненаговорила, что я и сам поверил в то, что участь этого чудовища, Элиара, будетужасна.

— Все как будто сходится, Двейя, — согласилсяАльтал. — Мы попросим Альброна ее представить, а затем она произнесетпламенную речь с призывом о помощи. Потом она может передать слово мне, и яобъясню им детали сделки. Альброн знает, что на самом деле происходит, так чтоон сумеет сказать вступительное слово, а также сгладить некоторыешероховатости. — Он откинулся в кресле. — Однако есть одна неувязка.Будет ли прилично для правителя вот так, лично, произносить речи? Разве не дляэтого нужны дипломаты?

— А откуда ты взял, что я стану вести себя подобнодругим правителям? — спросила Андина. — Мои поступки почти всегданеожиданны. Я всегда такая, Альтал. Несмотря на яростные возражения моихсоветников, отбросив всякую предосторожность и взяв с собой в дорогу лишьнескольких слуг, я отправилась в Арум, чтобы попросить помощи в продолжающейсявойне против ненавистных кантонцев. С большим риском для жизни я презрела всеопасности неспокойного мира и явилась в замок Альброна, чтобы рассказать освоей просьбе благородным вождям кланов. Моя храбрость настолько велика, что выи все остальные, кто будет там, едва ли осмелитесь находиться в одной комнатесо мной.

— А не слишком ли это отдает мелодрамой? — заметилБхейд.

— Я буду говорить с арумцами, брат Бхейд, —подчеркнула Андина. — К жителям Перкуэйна или Экуэро я применила бы другойподход. Арумцы любят мелодраматические сюжеты, и я разыграю перед ними такойспектакль, который они никогда не забудут. Просто попроси Альброна представитьменя, а затем отойди в сторону. Через полчаса все эти вожди кланов будут моими.

— Не слишком ли мы самонадеянны? — засомневаласьЛейта.

— Нисколечко, Лейта, — отозвалась Андина. — Ясамая лучшая.

— Простите… — сказал Гер.

— Говори, Гер, — подбодрил его Альтал. — Тыхотел что-то добавить?

— Не слишком ли все это просто? Я хочу сказать, поверятли арумцы в то, что для защиты всего лишь одного города потребовалось так многосолдат?

— А он ведь прав, Альтал, — согласилсяЭлиар. — Сержант Халор всегда говорил нам, что жители нижних земель всегдастараются обходиться как можно меньшим количеством солдат. Думаю, нам нужнавойна побольше, чтобы вожди кланов нам поверили.

— Но это единственная война, которая у нас покаесть, — ответил Альтал.

— Ну, не совсем, — возразил Гер. — Есть ведьеще война между тобой и Гендом.

— Это религиозная война, Гер. Разве ты не слышал, чтосказал Альброн: арумцы не вмешиваются в войны, которые развязываются нарелигиозной почве? — Он покачал головой. — Нам нужно придерживатьсяполитических причин, а религию отбросить подальше.

— Почему бы просто не сказать, что кантонцы служатНекверу? Или что они на их стороне, или что-то вроде этого? По словам Лейты,никто толком ничего не знает о жителях Неквера — кроме того, что это жуткиетипы. Может, нам просто сказать, что в Нагараше есть некий король, которыйхочет владеть целым миром, и что ему удалось уговорить этих дурачков из Кантонапримкнуть к нему?

Не будет ли это несколько ближе к тому, что происходит вдействительности? Разве добрая ложь не должна содержать в себе некоторой долиправды? Если мы станем говорить только о войне между леди Андиной и темпридурком из Кантона, история будет какой-то слишком ясной и понятной. Может,оставить в ней некую недосказанность, что-то необъяснимое?

— Гляди-ка, Альтал, тебе наступают на хвост, —заметила Лейта. — По-моему, этот мальчишка тебя нагоняет.

В ночь после того, как Альтал с друзьями вернулись в замокАльброна, с гор Арума повеял теплый ветерок и смел снег с дорог, как горячийнож срезает масло. От талого снега ручьи и реки вышли из берегов, а когдапаводки спали, начали подъезжать остальные вожди кланов.

Первым до замка Альброна добрался Колейка — очевидныйнаследник толстого вождя Нейгваля. Колейка оказался тощим молодым человеком смягкими черными волосами и выступающей нижней челюстью. Это был суровый человекв кожаной куртке, предпочитающий носить облегающие кожаные штаны, а нетрадиционный килт, как большинство арумцев. Он был очень скуп на слова, а когдачто-нибудь говорил, то обнаруживал странную привычку держать верхнюю губунеподвижной. По прибытии он коротко переговорил с вождем Альброном, а затемпогрузился в глубокое молчание.

Несколькими днями позже прибыли Смеугор и Таури — вожди двухюжных кланов. Смеугор был коренастый человек с багровым лицом, испещреннымедкими красными прыщами и глубокими шрамами. На лице он силился изобразитьнаигранную веселость, но взгляд его узких глаз оставался холодным и суровым,как стекло. У Таури были жиденькие светлые волосы и никаких следов бороды налице. Очевидно, он считал себя дамским любимцем. Одет он был в элегантное, хотяи не очень чистое платье, скроенное по моде, принятой у жителей нижних земель,и с неприкрытой похотью глазел на каждую особу женского пола в замке Альброна.После своего приезда Смеугор и Таури, подобно Колейке, предпочитали большемолчать, чем говорить.

— Я чувствую в воздухе намек на прошлые раздоры,Альброн, — несколько позднее сказал Альтал хозяину замка. — Не затеваетсяли здесь что-нибудь такое, о чем мне следовало бы знать?

— Это пережитки старых междоусобных войн,Альтал, — признался Альброн. — На самом деле никто из вождей клановне доверяет друг другу. Совет, который ты попросил меня созвать, идет вразрез страдицией, и другие вожди относятся ко всему этому с большой подозрительностью.История Арума — это печальная череда обманов, предательств и открытых убийств.Мы всегда настороже, когда входим на территорию другого клана. Если бы я нерассказал им о твоем золоте, большинство из них наверняка бы не приехали. Когдаприедет Твенгор, дела должны немного оживиться.

Вождь Твенгор — большой, крепкий человек с лопатообразнойбородой — был пьян в стельку, когда добрался до замка Альброна, а его племянниквождь Лайвон ехал рядом с ним, чтобы не дать дяде свалиться с лошади. По дорогеТвенгор орал старинные застольные песни, фальшивая мелодия которых эхомразносилась по всему ущелью.

Лайвон оказался суровым молодым человеком, который,бесспорно, держался в тени своего более знаменитого дяди.