Приз - Полина Дашкова

Вошла Клер, как всегда бесшумно. Кумарин и Григорьев несразу заметили ее, и оба вздрогнули, когда она тактично кашлянула.

— Мольтке беседовал с каким-то человеком, плавая в море. Онизаплыли за буйки, довольно далеко Простите, месье, боюсь, у меня плохаяновость.

— Что? — хором крикнули Кумарин и Григорьев. Клерулыбнулась, на этот раз мягко, открыто.

— Нет-нет, месье, совсем не то, что вы думаете Просто беседабыла короткой, зафиксировать ее не удалось. Человека, с которым он беседовал,наши агенты, к сожалению, упустили. А с Мольтке все в порядке Он вылез наберег, съел порцию мороженого. Сейчас он на такси направляется в госпитальСвятой Терезы, навестить своего больного друга. Кстати, что касается здоровьямесье Рейча, там все значительно лучше, чем казалось в начале Необходимости воперации нет.

— О человеке, с которым беседовал Мольтке, нет вообщеникакой информации? — спросил Кумарин.

— Молодой мужчина спортивного телосложения. Короткаястрижка, темные волосы. Отлично плавает. Не исключено, что беседа в море носиласлучайный, незапланированный характер и никакого практического значения неимеет

* * *

— Сергей Павлович, вы можете пойти погулять, — сказалаДмитриеву медсестра Надя. Старик ей надоел. Он крутился под ногами, пыталсяпомочь, без конца предлагал чаю или кофе. Василиса сидела в ванной натабуретке, в тюрбане из полотенца. Надя только что очень ловко вымыла ей головуи теперь занялась ее руками.

— Колечко у тебя какое интересное, — сказала она и как бынечаянно царапнула ногтем ожоговый пузырь.

Василиса сморщилась от боли.

— Мужской перстенек, да? — продолжала Надя, не отпуская ееруку. — Подарил кто-нибудь? Или нашла?

— Надя, в аптеке надо что-нибудь купить? — спросил Дмитриевиз прихожей.

— Да вроде все есть у вас! — крикнула в ответ Надя идобавила совсем тихо, обращаясь к Василисе: — Молчать долго собираешься?

Дмитриев появился на пороге, уже в уличных ботинках и влинялой джинсовой кепочке.

— Точно, ничего не надо? — он переводил взгляд с Нади наВасилису и вдруг нахмурился. — Что с тобой, Васюша?

У нее были испуганные глаза.

— Да нормально все, Сергей Павлович. Не переживайте. Идите,воздухом подышите, — добродушно улыбнулась Надя.

Он подошел к внучке, поцеловал ее в щеку

— Я скоро вернусь, Васенька.

«Дед, не уходи, не оставляй меня с ней!»

Надя отпустила ее руку и принялась размешивать фурацилин вбольшой кружке. Дед еще раз поцеловал Василису и ушел. Хлопнула дверь. Василисавздрогнула. Еще несколько секунд она видела перед собой зеркало, раковину,стакан с зубными щетками и мыльницу на стеклянной полке. В зеркале плавало еесобственное лицо, маленькое, бледное, рядом большое розовое лицо медсестры, носквозь эту реальность опять неотвратимо и ясно просвечивала другая, чужая.

Все грохотало и рушилось. Первую половину дня 20 апреля 1945года английская авиация непрерывно бомбила центр Берлина. Отто Штраус вместе сГиммлером и Геббельсом должен был подняться наверх из бункера в рабочиепомещения Имперской канцелярии. Туда прибыла небольшая группа членов«Гитлерюгенд», поздравить фюрера с днем рождения и получить из его рук наградыза отличную службу в отрядах противовоздушной обороны.

Путь из бункера казался бесконечным. Гиммлер нервничал. Емуне хотелось наверх. Там рвались бомбы. Он безумно боялся за свою жизнь, елесправлялся с животной паникой, которая не покидала его в эти дни и в любоймомент могла вырваться наружу в виде постыдной истерики. Внешне рейхсфюреробязан был оставаться спокойным, собранным, и Отто Штраус каждые шесть часоввводил ему один из препаратов собственного изобретения, сложную смесь наркотиков,от которой человек делается почти бесстрашным, но при этом не перестаетсоображать и может продержаться без сна и отдыха несколько суток. Однако паниканарастала, с каждой инъекцией дозу приходилось увеличивать. По своей природеГиммлер был провинциальным чиновником, мелочным, нудным человечком, с налетомромантического мистицизма. В иных обстоятельствах он прожил бы жизнь тихо, какамбарная мышь. Ходил бы на службу, аккуратно сортировал бумаги, слушалсяначальства. Или продолжил бы разведение кур. По выходным мог посещатькакой-нибудь оккультный кружок. Но история вознесла его на небывалую,невозможную для такого характера высоту

Гиммлеру удалось воспользоваться заговором и неудачнымпокушением на Гитлера 20 июля 1944 года таким образом, что в его рукахсосредоточилась гигантская власть. Он добился поста командующего группой армий,подмял под себя внешнюю разведку. С августа 1944 года по март 1945-го Гиммлербыл самым могущественным человеком Рейха. Никто не имел столько титулов иполномочий: министр внутренних дел, министр здравоохранения, высшийруководитель всех полицейских служб, служб разведки, спецслужб гражданских ивоенных. Сокровенные дерзкие мечты маленького человечка, тихой чиновнойЗолушки, на несколько месяцев стали явью. Отто знал, чем это закончится, нопредпочитал не портить своему другу удовольствия. Доктор Штраус использовалвозможности, открывшиеся перед ним благодаря временному взлету Гейни, чтобыобеспечить себе благополучное будущее, спокойно продолжить свои исследования,уже в новых условиях, под крылом других покровителей.

Перевешав заговорщиков-генералов на мясных крючьях ирояльных струнах, Гиммлер воспользовался их планами. Военная аристократия ивысшие офицеры Абвера надеялись, что смерть Гитлера позволит им договориться сЗападом, заключить перемирие и совместно продолжить военные действия наВостоке, против Советского Союза Гиммлер, конечно, не собирался убивать фюрера.В этом уже не было необходимости. Фюреру осталось совсем немного.

Первую осторожную попытку договориться с Западом Гиммлерпредпринял еще в 1942-м, через Шелленберга. Тогда ничего не получилось. Но нестоило терять надежду. Гиммлер видел себя единственным человеком, способнымуправлять Германией после Гитлера. Он считал, что главы западных держав немогут не понимать этого, и упорно продолжал присылать к ним своихпредставителей

Однако события на фронтах развивались столь стремительно,что шансов договориться с каждым днем оставалось все меньше. Запад требовалбезоговорочной капитуляции Германии. Для Гиммлера это было невозможно. Нетолько потому, что Гитлер пока еще дышал, но главным образом из-за собственныхамбиций. Гейни так мучительно прогрызал себе дорогу к власти, что, добившисьнаконец своей цели, не желал признать себя побежденным.

Сейчас, в апреле 45-го, он падал, летел вниз с нарастающейскоростью, совершая в воздухе забавные телодвижения. Штраус мог бы помочьсвоему другу Гейни — нет, не удержаться наверху. Никакой вершины уже не было.Остались только кровавые закопченные обломки. Отто мог смягчить падение, недать милому Гейни раз биться насмерть. Однако доктору это не нужно было ВремяГиммлера кончилось. Для Штрауса начиналась другая эпоха. Падающая мышьинтересовала его лишь как объект лабораторных наблюдений.